Читать книгу - "Спящее золото. Сокровища Севера - Елизавета Дворецкая"

– Я готов, отец! – прохрипел Ульвхедин. – Но до утра-то можно подождать? Я тебе всегда говорил, что от этой девки хорошего не будет, но раз уж она так вляпалась, кто-то же должен постоять за честь рода. Я готов.

– Нет, пожалуй, не надо, Ульвхедин. – Бьяртмар внимательно изучил лицо Вигмара, которое все же осталось вполне спокойным, и передумал. – Ведь его вина – не в нападении с оружием. Он нападал стихами, так пусть и противником его будет скальд. Я о тебе говорю, Сторвальд.

Бьяртмар направил взгляд куда-то поверх головы Вигмара, и все обернулись. Вигмар тоже посмотрел. Он и раньше замечал, что на всех пирах второе почетное место в гриднице, напротив конунга, занимает вовсе не Ульвхедин ярл, а высокий человек лет тридцати, одетый богато и вид имеющий довольно гордый. Говорили, что это Сторвальд по прозвищу Скальд, и Вигмар отметил про себя: чтобы приобрести такое прозвище, надо быть скальдом на две головы искуснее остальных.

Во время всего этого переполоха Сторвальд молчал (он вообще не открывал рта, пока к нему не обратятся, и по своей воле ни во что не вмешивался, что, безусловно, обличало в нем человека неглупого). Бьяртмар глядел на красавца с восторженной ласковостью, как мать на любимого сына, который вырос молодцом. Сторвальд и в самом деле был на редкость хорош собой. «Вот в кого бы влюбиться Ингирид!» – с оттенком обиды на бестолковых норн подумал Вигмар. У Сторвальда были прямые черты лица, легчайшая горбинка на прямом носу удивительно хорошо сочеталась с внутренним углом густых бровей, а светлые и блестящие, как сталь, глаза смотрели умно и остро. Только левый глаз чуть-чуть косил наружу. Золотистые волосы Сторвальд тщательно расчесывал и заправлял за пояс. Никаких кос или хвостов, которые указывали бы на происхождение из того или иного племени. А позади на стене висел меч в богатых ножнах, и широкие плечи и сильные руки Сторвальда наводили на мысль, что меч ему служит не для украшения.

– Вот подходящий противник для тебя! – сказал Бьяртмар, мельком глянув на Вигмара, и обратился к красавцу: – Я думаю, Сторвальд, тебя не испугает такое состязание. Ведь боги рассудят, кто прав.

– Разве я когда-нибудь отказывался исполнить твою просьбу? – спокойно, без заискивания, даже отчасти небрежно ответил Сторвальд. – Пусть все будет по твоему желанию, конунг.

– Вот и очень хорошо! – Бьяртмар был доволен ответом и радостно потер одна об другую свои узкие бледные ручки, которым, как казалось, никогда не приходилось держать меча или весла. – Значит, мы дадим каждому из вас одну ночь, чтобы вы могли сложить по хорошей хвалебной песне…

– Как? – изумленно закричали Дьярвинги и даже кое-кто из гостей в гриднице. – Песни? Хвалебные песни? Ты же сказал: с оружием в руках! Да разве это божий суд! Такого не бывало!

– Даже самые простые вещи когда-нибудь произошли в первый раз, и люди вот так же ахали и изумлялись! – хихикая от удовольствия, отвечал Бьяртмар, довольный впечатлением. – Но, по правде сказать, я не думаю, что раньше нас никто не додумался… Это же так просто! А вы что думали? – вдруг напустился он на Дьярвингов, вцепившись птичьими пальцами в подлокотники кресла и склоняясь вперед. – Вы думали, что я позволю двум хорошим скальдам зарубить друг друга! Как бы не так! Хорошие скальды слишком редки! Хороших воинов у меня двенадцать десятков только в этой усадьбе, а скальд – один! Один, хотя всякому порядочному конунгу полагается иметь хотя бы пару, не говоря уж о четырех или шести! Скальд сражается стихами – вот пусть они и померятся своим оружием!

Народ гудел, Уннгерд что-то шипела на ухо Оддульву, Бальдвиг утирал рукавом промокший лоб, а Ингирид, снова оживившись, переводила блестящий взгляд с Вигмара на Сторвальда, словно сравнивала их. «О прекрасная Фрейя, надоумь ее перенести свою страсть на этого красавца и оставить меня в покое! – мысленно молился Вигмар. – Ее равнодушие мне принесет куда больше пользы, чем любовь! О Всадница Кошек, подательница самых сладких снов! Ты и так одарила меня в меру самых жадных желаний, оставь же что-нибудь и другим! Мне много не надо…»

– Итак, мы дадим им сегодняшнюю ночь! – продолжал Бьяртмар конунг, выпрямившись на сиденье и приняв величественный вид. – Пусть каждого отведут в отдельные покои и поставят стражу, чтобы никто не мог ни помочь, ни помешать. А завтра за утренней едой мы послушаем их. Если выиграет квитт – значит, боги оправдали его. А пока идите все спать, чтобы ваши пьяные вопли не мешали моим скальдам!

Толпа задвигалась и стала рассыпаться. Ульврун увела Ингирид, которая все оглядывалась на ходу. Сторвальд спустился со своего сиденья. При этом он бросил на Вигмара только один взгляд, в котором светился скрытый интерес. Этот красавец, чуть косящий на левый глаз, был вполне уверен в своих силах, но не спешил засчитывать своего соперника в проигравшие, пока тот не показал себя.

Удивительно быстро усадьба конунга затихла. Злая и рассерженная Ингирид долго лежала без сна, не глядя в сторону фру Уннгерд. Именно себя она считала наиболее пострадавшей от ночного переполоха. Ингирид не могла решить, бояться ли ей за свою честь или обижаться, что ее считают недостойной стихов, но чувствовала себя ограбленной и оскорбленной. Она не желала верить, что стихи Вигмара предназначались какой-то другой женщине. Да разве на свете существуют другие? Что они такое по сравнению с ней? «Жизнь отдать не жаль за деву!» – вспоминалась ей та единственная строчка, что зажгла этот пожар. Как красиво, как сильно! Этой строчкой хотелось любоваться, словно драгоценным обручьем, и Ингирид без конца повторяла ее, чувствуя, как золотой звон стиха отдается в самых дальних уголках сердца. Ей самой не грозила смерть, а переживать за других она не умела. Сладкое и тревожное ощущение любви, пусть воображаемой, скоро прогнало обиды, и Ингирид наслаждалась своим волнением, как новой, еще не испытанной радостью жизни.