Читать книгу - "Охотники. Пророчества Разрушения - Ник Перумов"

Алая арка обрушивалась, обваливалась, сжималась, и красное чудище проволокло сквозь нее, безжалостно обдирая ему бока и ломая уже изувеченную руку.

Ворота захлопнулись с громом, с грохотом, багровый столб пламени ввинтился в тучи, озарив, наверное, все окрестности до Чайкиной горы и Шепчущих Холмов.

А потом всё стихло.

Угасло алое сияние. Рогатый демон скрылся в сомкнувшихся вратах.

Алисанда сидела на земле, хлюпала носом – из ноздрей сбегали одна за другой алые капли.

– Санди…

– П-помоги… Да не мне – вампиру!

– Что? – остолбенел Вениамни. – Кому?

– Ле Вефревелю. – Хлюп, хлюп носом. – Проклятье, всё течёт… Он тебе жизнь спас, между прочим.

– Снег приложи. – Больше ничего в голову Вениамину не пришло. Это была его Санди… нет. Уже нет. Не его, да и, скорее всего, никогда не «была».

– Приложу. – Хлюп. Красное расплывается по обшлагу. – Иди помоги вампиру, говорю же тебе!

Вениамин резко отвернулся. Она беспокоится об упыре. Не о себе даже, не о других – об упыре.

Хорошо, милсдарыня Алисанда.

Вампир лежал бесформенной грудой тряпья. В нём не осталось ничего от элегантного gentilhomme, каким он предстал, едва только явившись сюда со своей спутницей, устроившей всё это.

– Э-эм… monsieur? Vous vous sentez mal?

– Х-хватит… – прошипело откуда-то из глубины тряпок. – Не с-смейся… Какое там «вы чувствуете себя плохо»?! Отвратительно!..

– Чем вам помочь? – Вениамин ощущал себя последним идиотом. Вампиров в подобном состоянии надлежало добивать, быстро, сразу и без малейших колебаний.

– Кровь, – прохрипел вампир. Бледное, перемазанное чёрным лицо показалось из-под лохмотьев, в которые обратился его плащ. – Должен… испить…

Волосы у Вениамина встали дыбом. Нет, не от страха – страх пропал, пока они бились с рогатым демоном, – но от ярости.

Добить упыря. Добить тварь.

«…полное и окончательное умерщвление достигается только и исключительно отделением головы от туловища с полным и обязательным разрывом питающих артерий, или же сквозным пробитием сердца с разрушением минимум пяти из восьми камор. Следует также отметить способность шейных артерий lamia commune к значительному удлинению и экстренной реадгезии, что делает совершенно обязательным не только тщательное и неоднократно рассечение всех, даже самых тонких, связок (например, кровяных нитей), соединяющих голову с обрубком шеи…»

Клинок, чёрный с серебристым змеящимся узором на лезвии, опустился, упираясь остриём в шею ле Вефревеля.

– Я слишком хорошо вас знаю, – свистящим, в тон упырю, голосом ответил Вениамин. Ненависть скрутила его, стиснула внутренности, каждый нерв и каждый мускул в теле вопили – руби!.. – Я не имею желания превращаться… в гууна, наподобие того несчастного по имени Хомка.

– Cейчас, – раздался за спиной сбивчивый голос Алисанды. – Я уже давала тебе крови, Вефревель. Сейчас, погоди, нацежу ещё.

– Мало… – хрипел вампир. – Мне этого… мало… я… должен… жить. Я… вас… спас.

– Не раскисай, – сдавленным от ненависти голосом бросил Вениамин. – Я знаю, как вы регенерируете. Её светлость госпожа дю Варгас предложила тебе вновь своей крови. Тебя это поддержит.

– Не понимаешь… – На губах ле Вефревеля пузырилась кровь. – Это… демоны. Они… опаснее. И… Беата… Она… и Венка… вильяна…

– Кто такая Беата? Что «и Венкевильяна»?! – резко спросил маг, но голова вампира внезапно запрокинулась.

– Проклятье, да отойди же ты, идиот!

Алисанда резко оттолкнула чародея, склонилась над ле Вефревелем. Без колебаний провела серебристо сверкнувшим ножичком по левому запястью. Алые струйки крови побежали по пальцам, срываясь и капая прямо в чёрный провал раскрытого вампирьего рта.

– Ар-ргх!

Клыки щёлкнули, на волос не дотянувшись до белой кожи волшебницы. Вампира подбросило, словно пружиной, он ринулся на Алисанду, как пущенный из катапульты снаряд. Скрюченные пальцы вцепились ей в плечи, в волосы, заваливая, отгибая голову назад…

Чёрный клинок и серебристым зигзагом ударил, однако, ещё быстрее. Острие пронзило щёку упыря, прошло, дробя зубы и кости, рассекая язык, насквозь и выставило окровавленный конец из другой щеки.

Вампир глухо завыл и задёргался – сталь не давала сомкнуться его клыкам. Когти судорожно забили по воздуху; Вениамин ударил вторично, мечом в левой руке проткнув упырю шею.

– Отпусти её. – Голос мага клокотал от ненависти. – Отпусти!

– Он уже отпустил. – Алисанда, тяжело дыша, отодвинулась от бьющегося в агонии ле Вефревеля. – Хорошие у тебя клинки, Вен… с серебром?

– С лунным серебром, – уточнил чародей. Надавил на клинок, что держал в левой руке, загоняя его глубже в шею вампира. – Отойди, Санди. Сейчас я его…

– Не смей, болван! – взвизгнула она, вновь толкая чародея. – Не вздумай! Всё погубишь!

– Как же, «всё погубишь»! Он чуть тебя тут не погубил! – взревел Вениамин. – Ещё б немного и…

– Вытащи мечи. Оба. Немедленно. – Алисанда вновь поднесла к губам ле Вефревеля кровоточащую руку. – Гийом! Гийом, опомнись!

Почерневшие губы упыря ловили срывающиеся с тонких пальцев Алисанды капли крови.

– Опомнитесь, месье ле Вефревель. Опомнитесь и поведайте нам, почему ваша protégé, Беата, сделала то… что сделала.

Гийом ле Вефреваль не отвечал. В глазах его по-прежнему горел огонь безумия; руки тряслись, согнутые пальцы когтили воздух.

– Ах вот как? – сквозь зубы процедила Алисанда. – Ну что ж, отличный повод проверить…

Она вытянула другую руку, раскрыла ладонь. Губы зашевелились, но формулы, проговариваемые ею – медленно, со странной артикуляцией, – были Вениамину незнакомы.

На лбу чародейки блестел пот, набухли, вздулись синие жилы.

Что она делает? Магия же не действует на вампиров!

Однако, как ни странно, безумие из взгляда ле Вефревеля медленно уходило. Он с явным усилием опустил вздрагивающие руки и даже попытался сесть себе на ладони.

Лоб Алисанды избороздили складки, губы скривились в злой гримасе, словно у неё что-то не получалось.

– Маг… держи меч… если я… забудусь… руби… – простонал ле Вефревель.

– Ни один вампир никогда не смог преступить одной вещи, – глухо проговорил Вениамин, поднося клинок к шее упыря.

– Какой же?

– Собственной природы, monsieur, собственной природы. Ты и сейчас думаешь только о том, как славно обманул двух дураков-людей, твой корм, твою двуногую скотину. И ещё ты думаешь, что в следующий раз успеешь.

– Я… я… – хрипел и давился вампир, – я… не хочу… я… не должен… ы-ы-ы-хр! – Его начинало трясти.