Читать книгу - "Кукольник - Генри Лайон Олди"

— Ну и что такое?

— После перелета ваши арт-трансеры неделю будут отдыхать. Еще неделю — восстанавливать силы. Еще неделю — входить в нужное эмоциональное состояние. Звезды капризны и взбалмошны. Мне продолжать или вы уже поняли?

— В студии посторонний находить запрещено! Во время запись эпизода вы обязан покидать…

— Ничего я вам, голубчик, не обязан. Читайте контракт, пункт 4.1, второй абзац сверху. Кстати, хорошая идея: сходите, перечитайте контракт. Хоть какая-то от вас будет польза…

«Голубчика» Лючано перенял у графа Мальцова. Но использовал явно не к месту: от графского «голубчика» люди таяли, проникаясь к Аркадию Викторовичу симпатией, а от «голубчика» Тартальи приходили в бешенство. Вот и Кэст Жорин сжал кулак — почему-то один, левый. Видимо, контракт он перечитывать не желал. Но вдруг ассистент поперхнулся, закашлялся, с трудом разжал белый от напряжения кулак и слинял подальше от кресла-качалки. Поймать команду телепата Лючано был не в состоянии. Просто всеми фибрами души он ощутил резкое, как удар бича, «цыц!», которое на миг соединило Монтелье и скандалиста Жорина.

Режиссер не желал, чтобы ему мешали. Сразу после капитуляции ассистента на экране возникло осмысленное изображение. Космос, огоньки далеких звезд и две армады боевых кораблей, выстроившихся друг напротив друга. Полукольцо галер — и острый клин линкоров.

Орел Помпилии — против вехденской веревки с тремя узлами.

«Гнев на привязи», исторический боевик. Часть вторая, эпизод IV.

Скучая, Лючано наблюдал, как меняется цветовая гамма картинки, как резче проступают очертания галер, совершающих сложный маневр, а катер «Бывалый», штурмовик вехденов, дразнит противника, притворяясь, будто рехнулся и решил атаковать флот в одиночку. Наверняка военный-профессионал — да хоть тот же Мальцов! — сказал бы, что действия флотилий иначе чем бредом назвать нельзя. Но «Гнев на привязи» снимался не для военных-профессионалов и даже не для здравомыслящей публики, а для восторженных, бредящих подвигами недорослей.

Для данной целевой аудитории — сойдет, как сказал бы маэстро Карл.

Ах, осень — моветон!

Жонглировать печалью,

Как сорванной печатью,

Над пестрым шапито…

Ходили слухи, что Ричард Монтелье, гений телепатической режиссуры, поет во время работы. Специфика сложно организованного мозга. Иначе ему, дескать, не удержать под контролем пси-динамику артистов, объединяя, эксплицируя и мизансценируя потоки в контексте общего замысла.

И поет гений исключительно поп-шлягеры или дешевые лирические шансонетки, черпая репертуар из крайне сомнительных источников.

Сейчас Лючано имел возможность убедиться в правоте слухов.

И в стареньком пальто

Идти пустынным сквером,

В мечтах, что было скверно,

Но будет лучше, что…

В центре студии, вокруг сосредоточенного, поющего, бешеного от возбуждения Монтелье стояли пять ванн с питательным субстратом. Больше всего субстрат походил на расплывшийся от жары холодец из свиных ножек с чесноком. В мутной, желеобразной дряни, густо заросшей плесенью, лежали голые арт-трансеры — с блок-линзами на глазах и тампонами в ушных раковинах.

Плесень неопрятными комьями липла им на щеки и подбородки. Особенно много плесени было на висках. Она свисала вниз закрученными локонами, словно артисты решили вырастить себе сивые бакенбарды, на манер религиозных фанатиков Га-Арима.

Студия арт-транса «Zen-Tai» жила на широкую ногу.

На плесени куим-се здесь не экономили.

Орган размножения редкого мицелиального гриба, открытого ксеноботаниками на малонаселенном Эрондре, плесень куим-се состояла из спор и сети ветвящихся нитей, крайне чувствительных к менталообразам высших млекопитающих, предпочтительно обладающих разумом. Можно сказать, куим-се накапливала острые переживания, яркие впечатления и продукты творчества в непосредственном виде.

Так другие грибы копят вредные вещества и соли тяжелых металлов.

Разумеется, открытие тут же отобрали у ботаников, взамен дав престижную премию Камински, и приспособили к шоу-индустрии.

Входя в транс-сейшн, арт-трансеры формировали внутри себя художественный видео- и звукоряд, образы героев будущей картины, общий сенсоплан и деталировку — естественно, следуя сценарию, но импровизация приветствовалась особо продвинутыми режиссерами! Диалоги и монологи, контексты и подтексты — созданное одним наслаивалось поверх творческого продукта другого, сообщая картине объем и полноту ощущений.

А плесень впитывала и фиксировала.

Позднее, на студийных размножителях, куим-се «тиражировали» в производственных чанах, тщательно сохраняя исходный чувственный «наполнитель». Затем пересаживали в специальные медальоны-носители и пускали в продажу.

Ценителю этого вида искусства достаточно было поместить чуть-чуть плесени себе на виски. Через минуту он, не вставая с кушетки, мог окунуться в захватывающую реальность «Гнева на привязи», «Временщика-IV» или какого-нибудь иного блокбастера. Интерактивного участия не предусматривалось, но эффект присутствия превосходил все ожидания.

Многое зависело от того, бодрствует зритель во время сеанса или пребывает во сне. Целые диссертации посвящались разнице между двумя видами восприятия — сходства, различия, нюансы…

Находились и борцы против арт-транса. Они бомбардировали средства массовой информации сообщениями, леденящими душу. Новый вид наркотика, примите меры. Травма психики на нижних слоях, требую денежной компенсации. В чанах, по вине бракованных перегородок, nроизошло смешение уже «отснятых» гиф — тех самых ветвящихся нитей, — и хит сезона «Любовь и грезы» наслоился на андерграундную «Шокировку».

Журналисты с радостью сочиняли кричащие заголовки: «Симбиоз двух картин привел к конвульсиям и распаду личности двух тысяч пострадавших зрителей!»

Это лишь подстегивало популярность арт-транса. И миллионы любителей острых ощущений, не смущаясь обещанными конвульсиями, кидались в магазины за медальонами с куим-се.

…в алмазах небосвод

Взойдет над нашим домом,

И ветру быть ведомым

Сквозь ночи волшебство…

Заказ от Монтелье, находившегося со съемочной группой в Жур-Жур, близ знаменитых каскадных водопадов, Лючано получил случайно.

Можно сказать, дар судьбы.

Уже полгода он колесил с «Вертепом» по Сеченю. Труппа из восьми невропастов плюс бутафор, гример и костюмерша — вполне достаточно для начала гастролей. Десять лет жизни положено на обучение молодых кукольников.

Хватит.

Пора на публике стружку снимать.

Театр контактной имперсонации графа Мальцова имел успех в Карлсберге и с треском провалился в Северной Ярмале, родине людей сдержанных и недоверчивых. «Чесовый кат» в Хорькове приятно сказался на банковском счете «Вертепа» — открытом, разумеется, на имя Лючано Борготты, поскольку крепостных банки не обслуживали. Еле свели концы с концами в Пановии, отыгрались на гостеприимном Юровце. Пять недель ездили с антрепризой Константина Суркина — актеры, взятые антрепренером на бирже труда, были бездарны и много пили, отчего на сцене нуждались в «поводырях».