Читать книгу - "Возвращение: Тень души - Лиза Джейн Смит"

«И она даже не добавила: «хотя мы никогда не сделаем ничего, чтобы смутить его»», — подумала Елена, обнимая Бонни и чувствуя ее мягкое маленькое, словно у птички, тело в своих руках. Потом она повернулась и почувствовала теплые, худые сильные руки Мередит, и как всегда чувствуя, что часть ее напряжения уходит.

— Спасибо, — сказала она, вытирая лившиеся из ее глаз слезы. — И Вы правы, я думаю, что было бы более трудно держаться перед девушками, чем перед парнями в ситуации, в которой он находится.

Также будет более трудно держаться перед друзьями, которых он знает и любит. Поэтому я хотела бы просить, следующих людей пойти со мной: Сейджа, Деймона, и доктора Меггара.

Лакшми вскочила заинтересованно, как если бы она была выбрана.

— В какой он тюрьме? — спросила она, довольно бодро.

Деймон заговорил:

— В Ши-но-Ши.

Глаза Лакшми округлились. Мгновение она смотрела на Деймона, а затем выскочила за дверь, оттуда раздавался ее голос:

— Мне нужно сделать несколько дел по хозяйству, господин!

Елена повернулась, чтобы посмотреть прямо на Деймона.

— И что это была за реакция? — она спросила тоном, способным заморозить лаву на тридцать метров.

— Я не знаю. Правда, не знаю. Шиничи показал мне иероглифы, и сказал, что они произносятся как «Ши-но-Ши», и означают «Смерть Смерти», то есть снятие проклятие смерти с вампира.

Сейдж закашлялся:

— О, мой доверчивый друг. Мой дорогой идиот. Не спросил другого мнения…

— Вообще-то, я спросил. Я спросил у японки средних лет из библиотеки, про ромадзи, это японской слово, выписанное в наших письмах, переводится ли это слово как «Смерть Смерти». И она сказала, что это так.

— И ты повернулся на каблуках и вышел, — сказал Сейдж.

— Откуда ты знаешь? — Деймон начинал сердиться.

— Потому что, мой милый, эти слова означают многое. Все зависит от первоначальных японских символов — которые ты ей не показал.

— У меня их не было! Шинити написал их для меня в воздухе, в красном дыму, — потом добавил с каком-то сердитой тоской: что еще они означают?

— Ну, они могут означать, и то, что ты сказал. Они также могут означать «Новая Смерть». Или «Истинная Смерть». Или даже — «Боги Смерти». И учитывая то, как со Стефаном обращались…

Если бы взгляды были кольями, Деймон был бы уже мертвым. Все смотрели на него твердыми, обвиняющими глазами. Он повернулся, словно затравленный волк, и обнажил свои зубы в улыбке в 250-киловатт.

— В любом случае, я не предполагал, что это было что-нибудь замечательно приятное, — сказал он. — Я просто подумал, что это поможет ему избавиться от проклятия быть вампиром.

— В любом случае, — повторила Елена. Затем она сказала:

— Сейдж, если ты пойдешь и убедишься, что они пустят нас, когда мы прибудем, я была бы чрезвычайно признательна.

— Считайте, что практически сделано, мадам.

— И… дайте подумать… я хочу, чтобы все надели что-нибудь немного другое для посещения. Если все в порядке, я пойду, поговорю с Леди Ульмой.

Она чувствовала, как Бонни и Мередит растерянно смотрят на ее спину, когда она уходила.

Леди Ульма была бледна, но ее глаза сияли, когда Елену проводили в ее комнату. Ее альбом был открыт, это хороший знак. Потребовалось только несколько слов и сердечный взгляд прежде, чем Леди Ульма сказала твердо:

— Мы можем все сделать за час или два. Это лишь дело вызова правильных людей. Я обещаю.

Елена сжала ее запястье очень, очень осторожно.

— Спасибо тебе. Спасибо тебе, ты просто кудесница!

* * *

— И таким образом я иду, как кающийся грешник, — сказал Деймон.

Он был прямо за дверью комнаты Леди Ульмы, когда Елена выходила оттуда, и она подозревала, что он подслушивал.

— Нет, это никогда даже не приходило мне в голову, — сказала она. — Я просто думала, что рабская одежда на тебе и других мужчинах сделает Стефана менее застенчивым. Но почему ты думаешь, что я хотела наказать тебя?

— А это не так?

— Ты здесь, чтобы помочь мне спасти Стефана. Ты прошел через… — Елена остановилась и начала искать в своих рукавах чистой носовой платок, пока Деймон не предложил ей один, черного шелка.

— Ладно, — сказал он, — мы не будем вдаваться в это. Извини. Я думаю о том, что сказать, а затем я просто говорю, не важно, на сколько неправильно я думаю о человеке, я принимаю во внимание личность, с которой разговариваю.

— И ты никогда не слышал еще один маленький голос? Голос, который говорит, что люди могут быть хорошими, и они могут не пытаться тебя обидеть? — спросила Елена задумчиво, задаваясь вопросом, насколько маленький мальчик сейчас был загружен цепями.

— Я не знаю. Может быть. Иногда. Но, поскольку этот голос чаще всего ошибается в этом злом мире, почему я должен обращать на него внимание?

— Мне хочется, чтобы ты иногда хотя бы пытался, — прошептала Елена.

— Я мог бы быть в более подходящей позиции, чтобы согласиться с тобой.

«Мне очень нравится эта позиция», — телепатически сказал ей Деймон, и Елена осознала — как это может происходить снова и снова? — что они таяли в объятьях.

Хуже того, на ней был утренний наряд: длинное шелковое платье и пеньюар из того же материала, и обе вещи были очень бледного жемчужно-голубого цвета, который превратился в фиолетовый в лучах никогда не садящегося солнца.

«Мне… это тоже нравится», — заметила Елена, и почувствовала волну, проходящую через Деймона с его поверхности, через тело, и все глубже и глубже в бездну, которую можно увидеть, взглянув в его глаза.

«Я только пытаюсь быть честной», — добавила она, почти испугавшись его реакции. «Я не могу ожидать от других честности, если сама не буду такой».

«Не будь честной, не будь честной. Испытывай ко мне ненависть. Презирай меня», — умолял ее Деймон, и в тоже время гладил ее руки и два слоя шелка, преграждавшие путь для его рук к ее коже.

«Но почему?»

«Потому что мне нельзя верить. Я — свирепый волк, а ты — чистая душа, белоснежная новорожденная овечка. Ты не должны позволять мне делать тебе больно».

«Почему ты должен делать мне больно?»

«Потому что я могу… нет, я не хочу кусать тебя… я только хочу поцеловать тебя, совсем немного, как сейчас», — в мысленном голосе Деймона было откровение.

И он так сладко поцеловал; он всегда знал, когда колени Елены подкашивались, и подхватывал ее до того, как она упадет на пол.

«Деймон, Деймон», — думала она, чувствуя себя очень приятно, потому что она знала, она доставляла ему удовольствие, когда вдруг осознала: «о! Деймон, пожалуйста, отпусти меня… Я должна идти на примерку прямо сейчас!»