Читать книгу - "Собирающая Стихии - Олег Авраменко"

— А многие женщины дуреют из-за Мела, — в тон мне подхватил Бриан. — Почему, спрашивается? Он хороший парень, но глубиной — в два пальца. Может, в два с половиной, не больше. Что вы находите в нём особенного?

— Я — ничего. А что находят другие — понятия не имею. Мы с Дейдрой как-то не говорили на эту тему.

Бриан, значительно осмелев, забрался левой рукой мне под юбку и, похоже, был слегка разочарован, обнаружив, что я не в чулках с трусиками, а в цельных комбинированных колготках. Если бы он тут же принялся стягивать их с меня, я бы не стала сопротивляться, разве что предложила бы перейти в спальню. Однако, натолкнувшись на это маленькое препятствие, Бриан предпочёл временно отступить и продолжил наш разговор.

— Когда Дейдра попалась на крючок Мела, — как ни в чём не бывало, вновь заговорил он, — я был очень огорчён. А когда братец начал обхаживать тебя, я очень испугался, что и ты не устоишь. Я просто бесился от ревности.

— Уже тогда? — подняв к нему лицо, спросила я. Это было для меня новостью.

— Уже тогда, — подтвердил Бриан. Он наклонил голову и поцеловал меня в губы. Во второй раз это получилось у него намного лучше, чем в первый. — Софи, милая. Все эти восемь месяцев я сходил по тебе с ума. С тех самых пор, как Кевин впервые привёл тебя в наш Дом. Уже тогда я решил… я понял, что мне нужна только ты. Ты одна.

— И тебя не смущают мои отношения с женщинами?

Как я и ожидала, этот вопрос оказался болезненным для Бриана. Но рано или поздно он бы всё равно встал между нами. Поэтому я решила, что лучше будет разобраться с ним прямо сейчас.

Бриан выпустил меня из своих объятий, отошёл к бару и достал вторую жестянку диетической кока-колы. Открыв её и сделав два глотка, он закурил вторую сигарету и лишь тогда повернулся ко мне.

— Смущают, — откровенно признался он. — Ещё как смущают.

— И всё же ты…

— Да, Софи. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. — Бриан прошёл мимо меня к окну и, остановившись возле него, устремил взгляд в глубокую синеву неба Вечных Сумерек. — Однажды мой отец сказал, что любовь отличается от дружбы, увлечения или влюблённости безоговорочной готовностью принять человека таким, какой он есть, а не каким ты хочешь его видеть. Теперь я понимаю, чтó он имел в виду. И люблю тебя такую, какая ты есть. Если бы ты была другой, то… была бы другой. Твоя жизнь сложилась бы иначе, ты стала бы совсем другим человеком. Лучше или хуже — к делу не относится. Для меня главное, что тогда не было бы тебя — той Софи, какая ты есть сейчас и какую я люблю.

Я подошла к нему, стала рядом и склонила голову к его плечу.

— Знаешь, Бриан, раньше я ошибалась насчёт тебя. Я почему-то думала, что ты инфантильный парень. Умный, серьёзный, интересный — но инфантильный. Извини, я была не права.

— Тебе не за что извиняться, Софи. Я действительно был инфантильным — но ты заставила меня повзрослеть. Я понял, что ты никогда не отнесёшься ко мне всерьёз, если я по-прежнему буду оставаться недоразвитым ребёнком. И решил стать взрослым. Я даже хотел уйти в быстрый поток, чтобы догнать тебя по возрасту, но так и не смог заставить себя надолго расстаться с тобой… и с мамой тоже. А потом я пришёл к выводу, что два года — не такая большая разница.

— Два с половиной, — машинально уточнила я. — Впрочем, это неважно. Поцелуй меня ещё.

Бриан поцеловал — ещё, и ещё, и ещё… Он совсем не умел целоваться, но мне нравились его неумелые поцелуи. Теперь уже я не была уверена, что хочу заниматься с ним любовью только для того, чтобы скорее забыть Эрика. Меня всё больше влекло к Бриану, как к желанному мужчине, а не как к запасному утешителю. В моих чувствах происходил переворот — и всё стремительнее набирая силу, подобно горной лавине…

А может, это началось давно — но до сегодняшнего дня процесс протекал где-то в глубинах моего естества, исподволь, незаметно. Ведь именно я, и никто другой, отправила Дженнифер к Эрику. Разумеется, я сделала это бессознательно; однако в любом человеческом поступке — сознательном ли, бессознательном, — есть свой потаённый смысл. Моё подсознание — часть меня, и оно не враг целому. Может быть, в душе я давно уже отдала предпочтение Бриану перед Эриком, но никак не могла признаться в этом самой себе. Вот и решило моё услужливое подсознание помочь нерадивому «эго» и устроило встречу Эрика с Дженнифер. А мне достался Бриан — человек, который любит меня со всеми моими странностями и причудами. И которого, возможно, люблю я.

Так оно или я ошибаюсь, но главное то, что на свете нет невосполнимых утрат. На смену одному принцу всегда приходит другой. Кевин в шутку назвал бы это законом сохранения принцев. А может быть, это не шутка? Может, в этом и состоит великая мудрость жизни?…

— Бриан, — спросила я. — Ты будешь ревновать меня? Я имею в виду, к женщинам.

Мы сидели на подоконнике. Бриан одной рукой обнимал меня за талию, а другой гладил мою коленку. Более решительных шагов он пока не предпринимал.

Услышав мой вопрос, Бриан посмотрел мне в глаза и вполне серьёзно сказал:

— Да, буду. Но без бурных сцен.

— А пытаться меня перевоспитать?

Бриан вздохнул:

— Думаю, это невозможно. Мне кажется, что так и должно быть — в силу твоего предназначения.

— А при чём тут моё предназначение?

— Сама рассуди: помимо нейтрального Источника, ты должна объединить в себе две противоположности — иррациональное и рациональное, Хаос и Порядок, Инь и Янь. А их не зря отождествляют с женским и мужским началами.

— Вот как? — Раньше такая мысль не приходила мне в голову. А она заслуживала внимания… — Кто тебе это сказал? Хозяйка?

— Нет, это моя идея. Не знаю, правильная ли, но… Я много думал о твоей — скажем так — двойственности. Пожалуй, я думал об этом больше, чем все остальные вместе взятые. Ведь ты уникум, Софи, в самом деле уникум. В тебе совершенно бесконфликтно уживается женское начало с мужским, инь и янь твоей натуры не вступают друг с другом в противоречие. Я даже набрался смелости поговорить с дядей Брендоном. Он согласен со мной, что в этом плане ты уникальный представитель рода человеческого. А позже, когда я узнал, что ты — Собирающая Стихии, то понял, что всё это неспроста.

— Да, неспроста… — Я соскользнула с подоконника и в растерянности прошлась по комнате. Мысль о том, что я действительно уникум, отнюдь не привела меня в восторг. Напротив — я испугалась. И тут же поняла, что давно подозревала о своей исключительности, но боялась признаться в этом даже перед собой. Быть лучше других я хотела всегда — к этому стремится всякий незаурядный человек. Но быть чем-то из ряда вон выходящим, какой-то диковинкой, эмоциональным гермафродитом… Я быстро вернулась к Бриану и схватила его за руку: — Но неужели я такая… такое… такой урод?!

— Вовсе нет. Никакой ты не урод. Ты самая милая, самая замечательная, самая прекрасная женщина на всём свете.