Читать книгу - "Перезагрузка - Андрей Плеханов"

Утешало одно – боекомплект у Грызуна был так же ограничен, как и у Игоря. Поэтому единственная подходящая для данного момента идея звучала так: заставить расстрелять Грызуна все патроны и постараться сохранить свои. А дальше… Дальше видно будет.

* * *

Дверь лифта распахнулась, выпустив на волю четырехрукого. Четырехрукий не обнаружил перед собой никого. Индикатор пищал в его правом ухе, кричал о близком присутствии врага, но никого в поле зрения не было. Онтурави недоуменно помотал уродливой башкой и двинулся по единственному коридору, идущему от лифтовой площадки. Проклятый Маслов схитрил, заставил притащиться его на совершенно незнакомый уровень. Ладно, допрыгается Маслов, сейчас допрыгается.

Маслов стоял в конце коридора – открыто, нагло освещенный синими неоновыми лампами, огибающими потолок и стены на манер арки. Юнит не мог презрительно усмехаться, поэтому Маслов демонстрировал свое отношение к Грызуну более доступным способом – показывал ему неприличный жест, составленный из двух рук, согнутых в локтевых суставах. Пулемет его – огромный, тускло-зеленый, висел на груди, смотрел стволом вниз.

Отлично. Тем лучше. Пусть дешевка-Маслов повыпендривается – последний раз в жизни. Герой, нахблин, штаны с дырой. Патронов к пистолетам осталось маловато – да и долго шмалять из этой мелочи – пока там броню продырявишь. Поэтому – из ракетницы его, козла. Заслужил. Ракет, правда, тоже не густо – всего пять штук, но Маслову хватит. Фокус прост – пожелаем им, ракеткам-конфеткам, стать настоящими. И станут ведь, куда денутся. Здесь, в игрушке, распылит Масловского юнита на молекулы-атомы. А там, в реалке, долбанет настоящего Маслова как кувалдой по башке. Быстрый и качественный п…дец ему – с гарантией. Сердце на хрен порвет или мозги наружу вылетят – это уж вскрытие покажет. Жаль, шлем мешает, не удастся увидеть, как этот чушок в кресле дергаться будет, концы отдавать. То-то Блохин рад будет! А со временем разберемся и с самим Блохиным и Шабалиным, и прочими ихними фраерами-профессорами. Вообразили о себе, пальцы веером, сопли пузырем, типа как самые умные. А все равно у них ни хрена без него, Боброва, не выйдет – только он один такой крутой индуктор. Надо будет – все перед ним ползать будут на карачках, а куда денутся. Силу ему вернули, а сами не знают, какие хохмы он с ней вытворять может. Главное, не показать раньше времени, какой он мощный на самом деле – не перепугать всех. Вот этот, который доктор Кузнецов, он получше будет, человек более конкретный, чувствуется, по понятиям действует, надо будет с ним четче зацепиться, а всех остальных – на колбасу…

Примерно так думал Бобров Михаил Станиславович, грузно топая по коридору глубокого марсианского подземелья. Когда до Маслова осталось два десятка метров, он встал, широко расставил ноги, поднял огромную трубу, выступающую в игре в качестве ракетницы, направил ее на врага и прицелился.

– Значит, типа так, – прошептал он заветное заклинание. – Вы, ракеты, сейчас станете типа как натуральными и этого пидора замочите. Нахблин.

Рука Грызуна, облаченная в сенсперчатку, шевельнула пальцем. Пять ракет, одна за другой, вылетели из трубы и превратили пространство впереди в огненный ад. Ярко-алые клубы раскаленного газа заполнили коридор, оплавили стены, отразились от них, сшибли с ног самого Грызуна, сожрали разом половину очков его защиты, понаделали дыр в броне. Онтурави, запоздало вспомнив, что стрелять ракетами с близкого расстояния опасно, понесся к выходу на четвереньках, точнее, учитывая количество конечностей, на шестереньках. При этом он громко ругался, используя матерные слова – как ни странно, не марсианские, а обычные русские.

Когда дополз до конца туннеля, оглянулся. И обалдел. Увидел сквозь рассеивающийся дым, что проклятый Маслов стоит все на том же месте, в той же обидной позе. Даже не пошелохнулся, стервец.

– Нет, я чо-то вообще не въезжаю, – пробормотал Грызун. – А чо он там стоит? Он же труп…

– Это не он, – знакомый голос заставил Грызуна вздрогнуть. – В смысле, не я. Это проекция. Ты, дурень, стрелял по алмазному экрану – как самого себя не сжег, непонятно. Жаль, что не сжег. Здесь, на тридцатом уровне, есть куча интересных заморочек, только ты их не знаешь, пень неграмотный. А я вот кое-что умею.

– Ты где? – заорал Грызун, вскакивая на ноги и выхватывая пистолеты из четырех кобур. – Ну-ка, иди сюда, козел!

– Иду, – сказал Игорь, выступая из тайной ниши в стене. И тут же открыл огонь из пулемета – в упор по Грызуну. Бобров аж подпрыгнул в кресле – крупнокалиберные пули терзали его юнита, единицы защиты стремительно уменьшались, таяли на глазах. И все-таки заставил себя собраться, собрал в кулак всю волю, поднатужился изо всех сил, забормотал полуматерную, полублатную молитву…

Онтурави, почти уже добитый, продырявленный в двадцати местах, истекающий желтой марсианской кровью, встряхнулся. Чешуйчатая броня юнита стремительно регенерировалась, наползала блестящими пластинами на поврежденные места. Онтурави поднял все четыре пистолета, нацелил их на Игоря и выстрелил.

Игорь взвыл от боли – неподдельной, настоящей. И снова побежал – что еще ему оставалось делать?

Он ринулся в коридор – тот самый, по которому отбегал уже два разрешенных раза. Плиты, скрытые в стенах, отреагировали немедленно – засновали туда-сюда каменными махинами, норовя раздавить все живое на своем пути. Они-то, плиты, и спасли Игоря. Точная координация движений, молниеносный бросок в приоткрывшийся на секунду зазор, и Игорь уже отделен от преследующего его четырехрукого гада несколькими тоннами гранита. Вторую плиту проскочил, потом третью, четвертую… Вот и все. Больше плит не будет, но тоннель-то, увы, тупиковый, вернее, стал тупиком, когда Игорь взгромоздил в нем свой алмазный экран. Обратно уже не переделать… Остается только ждать, пока Грызун пробьется сюда. И, судя по всему, все же пробьется – мат-перемат стоит с той стороны двигающихся поперек туннеля плит: похоже, пришибло-таки Онтурави, приложило каменюкой, и не раз, но что это для него – так, пустяки, он же регенерируется.

Марсианин пробился минут через пять. Изрядно измочаленный, хромающий на обе ноги, сохранивший в комплекте только три руки и всего один пистолет. С виду – вполне пригодный для того, чтобы добить Игоря окончательно.

Игорь не питал никаких иллюзий на этот счет.

Полсотни патронов, оставшиеся в его боезапасе, улетели в Онтурави за считанные секунды. Воткнулись в Онтурави, опрокинули его на спину и обездвижили на время.

Но не убили.

И это значило: дальше – руками. Дальше, как говорится фулл контакт, абсолютно безболезненный для реального Боброва и смертельно опасный для Маслова. Гоша помнил, как Грызун бил его ногами по почкам. Хорошо бил, старательно… Но тогда у него не было лицензии на убийство Гоши, а теперь, похоже, таковая появилась.

Чешуйчатая тварь восстанавливалась на глазах, наливалась здоровым фиолетовым румянцем, свойственным марсианам. Одним прыжком она вскочила на ноги и бросилась на Игоря.

Сенскостюм, безусловно, помогал в компютерной драке – теперь Игорь начинал понимать, зачем он нужен. Если при обычной игре управление осуществлялось лишь шевелением пальцев, то датчики костюма, фиксирующие микродвижения всего тела, позволяли неплохо имитировать удары, блоки и прыжки. Но все это помогало пока только в одном – в обороне. Игорь старательно уходил от прямолинейных, тупых и все же страшных атак Грызуна. Три десятка грамотных, бронебойных ударов, которые он провел по разным частям тела Онтурави, не принесли тому ни малейшего вреда. Онтурави даже не пошатнулся.