Читать книгу - "Спасти Осень - Галина Мишарина"

– Ты говорил, что хотел умереть, – напомнила я. – Ты узнал о пещере уже после воскрешения?

– Да. Так сказать, получил ещё один шанс. Иногда меня охватывало отчаяние, накатывала неимоверная усталость – и тогда я сдавался. Такое случалось всего дважды за всё время, и каждый раз попытки умереть на своих условиях оканчивались неудачей.

– Получается, вы с Шэн оба хранили друг другу верность и желали счастья, вот только каждый строил свои собственные планы. Были верны друг другу каждый по-своему.

– Ну, я, как видишь, не совсем… – Ракх откашлялся и почесал бороду, и мне показалось, что он слегка покраснел. – Мы не могли общаться напрямую, только чувствами. Этот способ прекрасен, конечно, но он не давал объясниться. Я до последнего момента не знал, что она помогала мне обрести любовь, а сама желала наконец-то обрести покой в иных пределах.

– Но ведь у неё был реальный шанс вернуться! – взволнованно сказала я.

– Нет. Что бы там ни говорила Эйш, она оказалась недостаточно сильна для того, чтобы принять в себя душу Анны. Никто бы не смог, Шэн была слишком сильна. Хотя Синяя ведьма решила, что мы пытаемся её обмануть. Принялась коверкать ритуал, полагая, что совершенствует его, ну и поплатилась за это – получила сполна путаных энергий от других, более слабых душ, что хотели через неё проникнуть в этот мир.

– И что?

– Я спас её. Наверное, не должен был, но у Эйш в Вардаре остался сын… Какая-никакая, она мать.

Мне хотелось поцеловать его, потом обнять, согреть, накормить, погладить по сияющим на солнце прядям. Вместо этого я крепче сжала его плечо и сказала тихо:

– Жаль, я не могу сказать Шэн спасибо. Ваша любовь – настоящее чудо, и вы оба молодцы… Хотя это неподходящее слово.

Ракх потянул меня на другую сторону улицы, и мы остановились в маленьком сквере с озером и лебедями. Мужчина отвёл меня подальше от гуляющих с детками мам, и обнял под высокой старой ивой.

– Знаешь, Роза, я ведь изо всех сил отрицал глубокие чувства к тебе. Я пытался быть сдержанным, холодным, но продержался недолго. Просто ты была тем солнцем, которого не хватало в моём постоянном мраке, теплом, которого я не заслужил… А когда после церемонии я вышел из пещеры и смог впервые за долгое время выдохнуть боль и напряжение – сразу подумал о тебе. Барви знал прекрасно, как опасно мне соваться в Тёрну, но предложил единственный вариант: я маскирую внешность, он – прикрывает.

– Он говорил со мной в парке. Рассказал, что продал тебя, думая, что спасает. А ещё сказал, что ты никогда не предавал меня.

Ракх погладил меня по спине.

– Я бы никогда не поступил жестоко без причины, Роза. Я хранил тайны, чтобы они не обременяли тебя, причинял боль, зная, что ты с ней справишься, и что без боли невозможна ни одна судьба. Прости. Я правда старался быть с тобой мягче, ласковей, заботливей… Хотя у меня, конечно, не всегда это хорошо получалось. Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива.

– А я хочу счастья для тебя. Думаю, мы не смогли бы добраться друг до друга иными путями.

– Верно. Я бы ни за что не отступил от намеченной цели, и Шэн знала это. Она понимала, что мне нужно дойти до конца и лично убедиться, что смерть – не зло, хотя она и причиняет муку. И после того, как я отпустил прошлое, мне понадобилось время, чтобы смириться с произошедшим. Как раз бешеная скачка до столицы на Жале отлично помогла проветрить мысли и чувства. Жаль, что я не успел к тебе до того, как…

– Мы будем помнить о нём, – прошептала я. – Надеюсь, там, в иных пределах, ему хорошо…

Ракх обнял меня крепко и ласково, я обхватила его плечи, и мы долго стояли, глядя на красивых белых птиц. А потом дети, что устроили неподалёку веселую игру, засветили снежком прямо Ракху в затылок, и мужчина с радостью позволил вовлечь себя в догонялки вокруг озера. Я смотрела, как его обстреливают со всех сторон, и впервые за долгое время смеялась во весь голос. Ракх был похож на очередного снеговика – весь белый, всклокоченный, мокрый. Он нарочно позволял попасть в себя, а потом отвечал мальчишкам меткими бросками, сшибая с них шапки. Когда его чуть не столкнули в озеро, я кинулась на подмогу, и вместе мы кое-как отбились от шальной ватаги, правда, Ракху пришлось долго выгребать снег из-за шиворота.

– А я в детстве сосульки ела. С сахаром.

– А я придумал замораживать вишнёвый сок на палочке, и потом грыз его, – похвастался Ракх, и мы рассмеялись. – Ты как себя чувствуешь? Может, домой пора?

– Нет, что ты! Мне прекрасно. Погода великолепная, солнышко припекает. И ты рядом. Ой, а там музыканты! Поглядим?

Ракх кивнул, и скоро мы добрались до площади, где собралось полным-полно народу. Лэдар был праздником, подтверждающим торжество жизни, и проявление нежных чувств в этот день приветствовалось в любом виде. Конечно, никто не занимался любовью прямо на улице, но целовались и обнимались многие, и я тихо вздохнула, подумав, что вряд ли Ракху захочется коснуться меня, как и прежде, со страстью. Да и стоило ли нам так скоро отпускать всё плохое? С другой стороны, нужно ли было крепко держаться за боль? Тем более что любимые желали нам только счастья… Я не додумала эту мысль: хоровод весёлых девушек подхватил меня и оторвал от Ракха.

Пришлось импровизировать, потому что этот танец я всегда видела со стороны. Он был только для замужних женщин, и, видимо, меня таковой посчитали за взгляды, что бросала на Ракха. Почему-то среди рыжих и веснушчатых я чувствовала себя намного более уверенно, и старательно притопывала, хлопала в ладоши, и улыбалась, чувствуя в жилах саму жизнь. А потом девушек по одной разобрали их суженые, и Ракх тоже обнял меня за пояс.

– Позволь пригласить тебя, – сказал он.

Я растерянно кивнула, не узнавая эту его хитроватую, ласковую улыбку. Не ведала я и того, что он так хорошо знает осенние танцы. Ракх вёл меня уверенно и властно, и его тепло превращалось в нежность, а нежность становилась любовью.

Никогда он не смотрел на меня так. Было что-то неведомо прекрасное в той глубине чувств, что дарила яркая зелень его глаза. Наши пальцы были сплетены, а дыхания повторяли музыку друг друга. И как будто не было боли, не стало пустоты. Я была заполнена звучным счастьем, и улыбалась впервые так свободно. Словно летела, не боясь упасть. Просто знала, что, даже если ветер разметает мои перья – Ракх подхватит меня на свою сильную спину и донесёт до далёкого уютного гнезда.

Наверное, мы чувствовали похоже в эти мгновения. Потянулись друг к другу, и, не прерывая общего ритма, начали целоваться. Теперь в нашем танце не было отчаянной боли скорого расставания. Я чувствовала прежнюю жадность Ракха, но к ней прибавилось особое вкусное чувство, которым я очень хотела насытиться. Вот бы он никогда не отпускал меня, продолжал так неистово, но нежно касаться губами, и руками, и дыханием…

– Ты – моя, – вдруг сказал Ракх, и прижал меня ещё крепче. – Ты даже не представляешь, как бы я желал вернуть тебя прежнюю, с яркими смешинками в глазах, лёгкую и упрямую, не ведающую многого из того, что тебе пришлось пережить.