Читать книгу - "Метанойя. Две стороны Александрины - Наташа Эвс"

– Ты куда-то собралась? Еще ведь очень рано.

– Да… Хочу навестить одного человека, к вечеру вернусь.

– Саша, так не пойдет. Я отвечаю за тебя головой.

– Мне нужно в монастырь к отцу Адриану, – сдалась я.

– Куда?? – Константин ошарашено раскрыл глаза. – Зачем?

– Хочу поговорить с ним, сегодня мне приснился дед, и вообще нахлынули воспоминания детства, когда меня водили в храм на службы и в воскресную школу.

– Неожиданно, – заметил Костя. – В любом случае поедем вместе.

Мы отправились в мужской монастырь, расположенный в живописном месте между поросшими соснами скалами и широкой рекой. Всю дорогу я молчала, наслаждаясь видом за окном, пытаясь запомнить эти высокие голые скалы, сопки, покрытые ковром зелени, низкие темные облака, моросящий дождь и своего спутника, который, сосредоточенно нахмурившись, смотрел вперед на мокрое дорожное полотно и выглядел очень напряженно.

По приезду я направилась в первый храм, где мне пояснили, что схиархимандрит Адриан находится в скиту по соседству, а не в монастыре, и обещали за ним послать. Пока я ждала, выглянула в узкое окно притвора и увидела Костю, который нерешительно прошел на территорию, украдкой оглядывая окрестности, словно боялся быть замеченным.

– Сашенька! Какая радостная весть! – Прищурив добрые глаза, ко мне неторопливо приближался отец Адриан. – Оставим парня осваиваться, пойдем, расскажешь причину приезда.

Я рассказала о сне и о дедушке, о своих опасениях и жутком страхе, об осознании поступков, за которые теперь стыдно, о своей жизни, что в корне изменилась во всех смыслах, изменив меня и мое сознание.

– Это метанойя, – покачал головой седой клирик, – изменение сознания по-гречески. Покаяние. Очень хорошо, что тебя это коснулось. Души людей часто меняются через скорби, потому что иначе их не раскроешь, мирские щупальца крепко опутывают душу, не давая сделать глоток жизненного воздуха, пока не наступает вот такая ситуация. – Отец Адриан накрыл мою голову епитрахилью* и совершил разрешительную молитву, как обычно делают на исповеди. – Теперь иди в правый предел на службу, причащайся, скажешь, я разрешил.

Все происходило как во сне, причастившись, я простилась с отцом Адрианом, взяв благословение, и мы с Костей отправились домой.

Какое-то время мой друг молчал, хмуро глядя вперед. Мне тоже не хотелось говорить, потому что наступило чувство особой легкости и тихой радости, всеобщей любви ко всему, и для меня эти чувства были новы.

– Там что-то произошло? – наконец спросил Константин. – Ты изменилась.

– Отец Адриан принял мою исповедь и благословил причаститься. Раньше я слышала, что бывают такие состояния после этого, но оценила только сейчас.

– Значит, все нормально?

– Все хорошо. Я рада, что съездила, мне стало легче. Возможно, это никогда не повторится, да и все остальное. Знаешь, это как перед смертью, думаешь, сколько же мне осталось, что я успею.

Костя молча смотрел вперед, но внутри него бушевала буря, которую он умело сдерживал, мне это было особенно заметно.

– Если от навалившихся бед мира ты упал очень низко, значит, скоро взлетишь очень высоко, чтобы победить, – вдруг сказал он.

– Спасибо тебе, – я тронула парня за рукав, – спасибо за поддержку, за теплоту, за то, что всегда рядом. Это помогает.

Дома ко мне пришла мысль перейти на ту сторону и посмотреть на все своими глазами, ощутить все своими чувствами, пока я это я. Мне казалось это очень важным.

Написав записку в гостиной, чтобы меня не теряли, я вошла в комнату под лестницей и встала перед стеной. Никакого волнения, ничего, что бы вернуло меня обратно, только точная мысль перейти.

– Саша, зачем ты здесь? – с тревогой спросил вошедший Константин. – Мы договаривались…

– Помню, как только будет сигнал, скажу тебе. Сейчас хочу по-новому посмотреть на тот мир, чувствую, мне так нужно. До того как произойдет последнее посвящение.

– Не делай этого. Не ходи туда сейчас, прошу. – Костя протянул руку. – Останься.

– Пожалуйста, поверь мне. – Я выдохнула и шагнула за стену.

По ту сторону было на удивление тихо. Все то же, что раньше, но словно без жизни, без звуков. Без жителей. Просто яркая картинка.

Я долго шла по городу, оглядываясь. Неужели это проекция Ментора? Все такое реалистичное, даже страшно. Но где все, почему ничего не движется? Пропал аромат пионов, никто не улыбается мне, а к этому так привыкаешь.

Побродив по городу, я пришла к зданию сообщества, где никого не встретила. Словно город вымер. Даже если здесь обитают совсем не люди, то их здесь тоже нет.

– Где вы? – крикнула я, снова выйдя на улицу. – Почему все пропали?

Тишина давила на уши, и мне пришлось идти дальше, и по ходу пути я поняла, что пришла на границу города. Ощущалось притяжение воронки, но все было каким-то иным, даже приставучие тени не вышли.

Некоторое время я разглядывала гигантскую дышащую спираль, затем подошла на максимальное расстояние к вращающемуся центру и крикнула:

– Теперь откройся мне! Приказываю!

Какие-то секунды ничего не менялось, но потом вращение начало останавливаться, пока наконец не замерло, раскрыв черную утробу. От неожиданности я растерялась, ведь столько раз приходила сюда с борьбой, с силой, но все было напрасно, сейчас же стою без всякой защиты, а она послушала.

Медленно приближаясь, я уловила множество звуков, исходящих изнутри, словно голоса или подвывание. И когда остался последний шаг, решительно нырнула внутрь, попав в мрачное месиво из тумана и голосов.

Двигаясь почти на ощупь, я не понимала, куда меня тянет. На горизонте виднелись языки пламени, то ли догорающие, то ли восстающие. От густого дыма хотелось кашлять, но сделать этого не получалось.

Я продолжала бродить, пока не попала к глухой яме, где увидела движение человека.

– Кто здесь? – спросила я, ступив на самый край. Ответа не последовало, только слабое движение. Тогда мне удалось спуститься вниз и подойти ближе.

Увиденное шокировало меня: прижавшись к стене, с невероятно впалыми болезненными глазами на меня смотрела мама. Она выглядела крайне слабой и измученной, в широкой длинной серой рубахе с оборванными краями и неряшливо повисшими грязными волосами.

– Мам? – Я ошарашено смотрела на нее, не понимая, как она сюда попала. – Почему ты здесь?

Мама подняла руку, с предупреждением не приближаться, и прошептала:

– Доченька моя… Что ты наделала…

– Что это за место? Скажи, почему ты здесь?

– Это место однажды открыла я. Моя жертва за тебя – большой грех, это самоубийство, поэтому мне здесь быть. А ты беги отсюда, беги, доченька…

– Мамочка моя… Мама… Как же я тебя брошу? Я так скучала по тебе, так хотела найти. Не оставляй меня снова. Пожалуйста, нет!