Читать книгу - "Вор - Александра Лисина"

На Ирнелле, как вскоре выяснилось, этот рок меня тоже не миновал, потому что в одну из теплых летних ночей я проснулся в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем и с ощущением только что случившейся, ужасной, непоправимой беды, которая касалась меня напрямую.

Резко сев на постели, я даже не сразу понял, что именно не так, и почему у меня так отчаянно ноет правый бок.

Ударили во сне? Внезапная болезнь? Аппендицит?!

Я не успел об этом подумать, как меня снова скрутило узлом, а следом за разлившейся по животу болью в глазах потемнело, и я увидел картинки… много… поспешно следующие друг за другом вереницы образов, в которых я едва успевал разобраться.

Ночь… темнота… узкие коридоры, проносящиеся мимо с устрашающей скоростью…

Мелькающие тут и там зеленоватые точки, расцененные мною как мухи или вьющаяся над головой вредная мошкара.

Пол стелется под ноги… лапы… сплошной ровно-каменной лентой, лишь изредка вспучиваясь торчащими снизу камнями или зияя старыми ямами.

Подземелье.

Канализация.

Один из нижних уровней, куда еще с вечера ушли на охоту мои улишши.

– Ули?! – прохрипел я, с трудом продираясь сквозь мелькающие с бешеной скоростью образы. – Ули! Какого черта?!

В ответ до меня донесся горестный стон, которому вторил скрип моих зубов, удивленное шипение Пакости и обеспокоенное бормотание разбуженного моими воплями Макса.

– Ули-и-и…

И снова – мрак… темнота, в которой на этот раз ворочается что-то большое и темное. Распластанное на полу тело нурра, в правом боку которого торчит толстое щупальце. Мерно шевелящаяся громада гигантской кляксы, стремительно высасывающее жизнь из содрогающегося в агонии тела…

И я вдруг узнал его. Почувствовал. Понял. А потом горестно простонал:

– Четвертый!

Мой верный улишш умирал… там, на грязном полу, в окружении бесчисленного количества собравшейся вокруг него мерзости. Я видел клякс… много… до отвращения много мертвых душ, стремительно накрывающих его тело сплошной черной пеленой.

В мой разум снова впились острые иглы боли, как те самые щупальца, которые пронзили стремительно истощающегося Четвертого. А потом Ули сжалился, отсек меня от его ощущений, и я, спихнув с себя встревоженную нурру, кубарем скатился с постели, все еще продолжая получать от других улишшей полные ярости, гнева и отчаяния картинки.

– Уходите… немедленно… Ули, пусть они возвращаются сейчас же! – прохрипел я, с трудом поднимаясь на ноги и выбираясь из комнаты.

Ули что-то ответил. Но что – я не понял. Только увидел через него, что мои улишши окружены. Им некуда бежать. Они в ловушке. В точно такой же, в какую и я едва не попал когда-то по глупости. Со всех сторон, куда ни повернись, чернели чужие щупальца, бесформенные тела и разинутые в предвкушении пасти.

До меня донеслась еще одна мысль, полная обреченной тоски, вины и яростного нежелания сдаваться. Где-то там, на постели, подняла шум и в голос заверещала всерьез обеспокоенная нурра. А потом картинки от Ули слились в сплошную мешанину, и я понял, что где-то там, внизу, мои улишши решили принять последний бой.

Глупенькие… совсем еще детеныши… да там такое количество тварей, что вам ни за что сквозь них не прорубиться! Если, конечно, я не помогу.

– Ма-а-акс! – заорал я, кубарем скатываясь по лестнице на первый этаж. – Открывай мне подвал и канализационную решетку! ЖИВО!

– Олег, в чем дело?! И что у тебя с лицом?!

– Наши коты умирают, Макс, – прошептал я, ощутив донесшуюся через Ули волну ярости и новой боли. После чего уже бегом кинулся в сторону подвала, прямо на бегу велев Ули сменить личину. Примерно на середине холла споткнулся, стиснув зубы от новой череды образов на пару с прокатившейся по венам жаркой волны. И, упав на четвереньки, уже в облике зверя нырнул вниз, в подвал, а затем и в поспешно открывшуюся в полу дыру, не обратив ни малейшего внимания на негодующий вопль оставшейся в одиночестве Пакости.