Читать книгу - "Невероятная история Вилима Мошкина - Алла Дымовская"

– Я не знаю, что тебе сказать и как возразить, – тихо сказала Аня. – Раньше знала, а теперь нет. Наверное, все так и есть.

– Ты-то зачем терпишь? Ладно, Зуля мне муж, скоро перебесится и наестся груш! А Дружников тебе кто? Просто хахаль!.. Скотина он! – не удержавшись, выругалась Лена. – Извини. Но знаешь, вернулась бы ты к Вальке, и дело с концом. Что тебя держит?

– Бог весть! Держит и все. Не могу я его бросить. Люблю, наверное, – все так же тихо ответила Аня, и в голосе ее были нотки обреченности. – И он меня любит. Я это чувствую.

– Чего ж тогда не женится? И зачем по блядям шастает? – гневно выкрикнула Лена. – Ты-то его хоть спрашивала, собирается он ваши отношения узаконить или нет?

– Не спрашивала и не спрошу. Ты не думай, я не от гордости. Просто знаю – на мне он жениться не собирается. Олег как-то обмолвился, может нарочно, что брак для коммерсанта – это тоже бизнес. Понимай, ищет выгодную партию. Но и меня не отпустит.

– Ты, стало быть, у него вместо парадного выезда будешь. Навроде шикарной любовницы, чтоб перед другими козлами похваляться, – подвела печальный итог Лена. – Вот что, дорогая. Хватит. Завтра же пошли его подальше. Подумаешь! Поболит, поболит и перестанет. Да и то недолго. Теперь-то уж поняла, какой твой Дружников на самом деле?

– Поняла, – просто согласилась с ней Аня. – Но он мне нужен и такой. И никуда я не уйду.

– Да ты спятила совсем! Говорила я, предупреждала, что все плохо кончится! – с сердцем сказала Лена, не ведая уже, как и чем вразумить вконец обалдевшую от глупой страсти подругу. – Неужто твой Дружников такой половой гигант? Так ты только скажи, я для тебя расстараюсь. У нас в отделе новенький лейтенант объявился, недавно из «вышки», и девчонки, кто пробовал, утверждают, что просто фантастика.

Но Аня, казалось, заманчивое предложение даже не расслышала. Она вдруг подобралась вся, словно прыгун на спортивной вышке, и бухнулась, как в омут:

– У меня ребенок будет. Так что поздно. Все теперь поздно.

Лена сразу и не сообразила, что именно услышала. Посидела в задумчивости, переваривая новость. Потом решительным жестом взяла с пола бутыль «Абсолюта» и налила себе в некоторой растерянности полстакана.

– Кошмар какой, – сказала она, наконец, не уточняя, что имела в виду, конкретно ребенка или ситуацию в целом. – И что ты собираешься делать?

– Как что? Рожать и кормить. Стало быть, Олег, считай, своего добился. Сяду на его шею, полностью, как он и хотел. Какая теперь работа, ребенок важней. Но хоть будет ради кого, – словно задыхаясь, выговорила Аня, и тон ее не допускал возражений.

Лена это поняла. Ей не оставалось ничего иного, как сказать:

– Оно конечно. Ну и правильно. Пусть заботится… Плохо тебе?

– Плохо, – честно ответила ей Аня.

В ночном клубе «У Феллини» дым стоял коромыслом. В казино шла крупная игра, в танцевальном зале лихо отплясывал кордебалет, завлекая в свои сети крепко подвыпивших «кошельков». Вести разговоры, чтоб тебя расслышали собеседники, можно было лишь в самом дальнем углу ресторана. Но и там не давали покоя зазывно курсировавшие между столиками разодетые и сильно декольтированные девицы. Почти трезвый, Дружников сидел, наклонившись к самому лицу пьяного в дым Матвеева, и неспешно имел с ним беседу. Рядом егозил на стуле камердинер Тихон, никак не мог найти себе занятие. Напиваться при трезвом хозяине ему было опасно, да и неловко, а в душевный разговор Тихона не приглашали. Бедняга камердинер маялся, крутил в руках солонку, тоскливо озирался по сторонам. Пока Дружников милостиво не позволил ему катиться прочь и развлекаться в меру потребностей. Тихона в момент, как тайфуном сдуло в сторону пляшущего кордебалета.

Дружников еще ближе склонился к Зуле, в сотый раз уже задавая вопрос, который в последнее время беспокоил его более всего:

– А если «вечный двигатель» не сработает? Где гарантия?

– Нигде-е, – нараспев ответил Матвеев, блеюще протянув последний слог, поднял мутные глаза на Дружникова, – это предположение. Ты пойми, сам я паутину не видал, но раз Валька уверен, значит, так и есть. Вряд ли он ошибается.

Отношения Зули Матвеева и Дружникова к этому периоду времени опять поменяли знак. Теперь Матвеев наоборот прилюдно обзывал Дружникова по имени-отчеству, а в приватном обществе и наедине был на «ты» и порой фамильярен. Совместные эскапады словно сблизили их, и Матвеев позволил себе расслабиться.

– Сколько еще ждать, как ты думаешь? – приставал настырный Дружников.

– Сколько, сколько! А я почем знаю? – тоскливо отмахнулся Матвеев. Протянул руку к бутылке с текилой, чтоб налить. Но Дружников его опередил, отставил бутыль далеко в сторону. – Ну, ладно, – нехотя согласился Матвеев, – ладно. Это тебе не ишака купить. Может, на это сто лет надо!.. Да, шучу я, шучу. Может, уже нисколько не надо. Может, твой «двигатель» уже работает. Только без Вальки не проверишь. И еще…

Матвеев замолчал, выжидательно глядя поочередно то на Дружникова, то на текилу. Дружников сунул ему бутылку:

– На, хоть залейся. Чего там «еще»?

– А того! Не факт, что «двигатель» заработает, а ты сам сможешь при этом желать. Сам себе. Это лишь Валькина догадка. Хотя, конечно, интуиция у него, у-у-у! Особенно, в том, что касается всех этих дел с удачей. Он пока ни разу не ошибался. Типа, врожденное знание. Потому, имей терпение, ик! – Зуля оглушительно икнул, и немедленно запил икоту текилой.

Впрочем, пока Зуля пил и икал, ему вышло пьяное прозрение. Как частично загладить свое предательство, и в то же время позволить Дружникову обезвредить Вальку, не причиняя последнему большого вреда. И Зуля, словно бы беспокоясь о благополучии Дружникова, совершил диверсию:

– Только вот что. Вальку убирать ни в коем случае и ни при каком раскладе тебе нельзя, да! Он должен быть жив и относительно здоров. Да, да, непременно. Даже если «двигатель» заработает… Спросишь, почему? – тут для Матвеева настал звездный час. Он пьяно расхохотался Дружникову в физиономию и прошипел, слюняво и зло:

– Да, потому! Вдруг с его смертью паутина исчезнет совсем. Бац, и нету. Останешься у разбитого корыта, тю-ю!

– Как, исчезнет? – испугано спросил Дружников. Подобная мысль ему в голову не приходила.

– А так. Каюк Вальке – каюк и всем удачам, которые были от него. Вдруг? И узнать заранее нельзя. Никто ж не проверял. Но и проверить можно лишь одним способом, – Зуля многозначительно провел ребром ладони по горлу. – Что, рискнешь?

– Не рискну, – сумрачно ответил ему Дружников и задумался. – Стало быть, Валькино благополучие – мое благополучие?

– Может и так. Кто знает? А только при делах или нет, но твой дорогой друг должен быть сыт, физически здоров, и даже относительно доволен жизнью. Чтоб у него от безысходности не возникали лишние мысли, как свести с этой жизнью счеты. Вот и думай.

Матвеев снова громко икнул и потянулся за текилой.