Читать книгу - "Песнь Валькирии - Марк Даниэль Лахлан"

Море было не таким, как она представляла. Оно лежало серебряной равниной, плоской и широкой под серым солнцем. Дедушка рассказывал Толе, что оно ревет, но он ошибся. Оно шептало, мягко шлепая о песок волнами, словно убаюкивало землю. Но оно было холодным, даже холоднее, чем зимние горы, и она чувствовала, что оно словно высасывает из нее тепло. Возможности развести костер не было. В широком устье реки располагалась деревня, и там кипела жизнь — на грязном берегу стояло пять ладей, мужчины ремонтировали две из них. Рядом приткнулись маленькие рыбачьи лодки. Должно быть, именно сюда причалила огромная армия норманнов, прибывших с юга.

Над низенькими хижинами вился дымок, во дворах сновали люди. С холма доносился звон кузницы, а на горизонте, в окутанном предрассветной дымкой море, рыбаки забрасывали сети.

— Мы не сможем плыть на такой ладье, — сказал Гилфа.

— Но тут есть маленькие лодки, — заметила она,

— Море — это змей, обвившийся вокруг мира кольцами, — сказал Гилфа. — Когда этот змей шевелится, он может вмиг проглотить лодку.

Гилфа побледнел и, несмотря на холод, покрылся капельками пота.

— Или змей, или мертвецы, — заявила Тола. — Мы сами выбираем способ умереть.

— Если поторопимся, — сказал Гилфа. — Но если дадим слабину, то выбора у нас не будет.

— Нам нужно взять лодку и держаться ближе к берегу, если получится. И найти такие земли, где эти убийцы не найдут нас.

— Я больше не могу нести то, что внутри меня, — сказал Гилфа. — Волк распугал руны, но они вернулись и теперь мучают меня.

— Луис сказал, что ты — предзнаменование неудачи.

— Я все еще жив, — раздраженно заметил Гилфа. — В отличие от большинства людей в этих краях.

— Но, похоже, наступили последние дни? — спросила она.

Гилфа потер подбородок.

— Церковь говорит, что в последний день могилы откроются и мертвые выйдут на свет. Я уже видел это.

— Среди нас ходят чудовища.

— Хвала Богу, иначе мы оба были бы мертвы, — сказал Гилфа.

Они подождали наступления ночи, прижавшись друг к другу, чтобы было теплей. У Гилфы начался жар, он был горячий, как только что вытащенный из печи хлеб, но она не боялась заразиться. Она знала, что находится внутри Гилфы, что его грызет. Тола почувствовала, как волчья руна внутри нее зашевелилась. Может, она зовет своих сестер, тех, что в Гилфе?

Может, она и есть причина его боли?

Когда они спустились с холма, в деревне было тихо, а в небе светился серп луны. Тола перешла все пределы страха. Еще недавно она боялась воскресших мертвецов, боялась холода, боялась волка, боялась Гилфу и Стилиану, а теперь стала совершенно бесчувственной. В ней не осталось места для страха перед жителями деревни. Гилфе было плохо, он прихрамывал, как будто у него была сломана нога.

— Такое ощущение, будто у меня внутри пожар, — пожаловался он.

— Идем к лодке. Вода остудит тебя, — сказала Тола.

Они обошли деревню, двигаясь медленно, чтобы не рисковать, и все время смотрели по сторонам. Единственное движение, какое они заметили, — это серый дым, поднимающийся из грубы. За двумя ладьями была рыбацкая лодка. Она лежала днищем на песке, а ладьи были вытащены выше на берег и стояли рядом на бревнах. На боку у одного корабля не хватало досок, очевидно, его ремонтировали. Они поползли вдоль кустарника, стараясь укрыться за его ветками, но вскоре поняли, что выйти на берег незаметно у них не получится.

— Что? — спросил Гилфа.

— Ты же воин.

— А ты мудрая женщина.

Тола постаралась расширить сознание. Все в деревне спали, и, похоже, норманны даже часовых не выставили. Собака крутилась в темноте, скулила, чтобы ее выпустили.