Читать книгу - "Падение в бездну - Валерио Эванджелисти"

— Это временная резиденция, — сказал кардинал Маркус Ситтих д'Альтемпс, проводя падре Михаэлиса во двор внушительного здания в центре Рима. — Семья Содерини предоставила мне этот дом на время последней сессии Тридентского собора, но я собираюсь его купить и жить здесь вместе с моим сыном Роберто.

Михаэлис не нашел ничего предосудительного в том, что прелат так свободно говорит о недавно родившемся сыне. У многих римских кардиналов имелось потомство, и они даже не пытались это скрывать. Он с восхищением оглядел трехъярусный внутренний дворик, фонтан с мозаикой и взглянул на приятеля.

— Я знал вас солдатом, потом епископом, и вот вы кардинал. Какова будет следующая ваша метаморфоза?

Д'Альтемпс улыбнулся, и его жесткое лицо смягчилось.

— А ваша? Я тоже оставил вас доминиканцем, а теперь вы иезуит и к тому же один из самых влиятельных во Франции. Что же до ближайшей метаморфозы, которая вас ожидает…

Он слегка понизил голос.

— Думаю, вам о ней скажет лично брат Микеле Гизлери, как только окажется здесь.

Падре Михаэлис не ответил и пошел за хозяином через дворик. В фонтане плавали пластинки льда. Зима 1564 года в Риме тоже отличалась суровостью, но не шла ни в какое сравнение с тем, что творилось во Франции.

Д'Альтемпс остановился под сводом портика, украшенного римскими статуями.

— Я просил вас прийти раньше назначенного времени, чтобы поговорить об этой рукописи, «Arbor Mirabilis». Думаю, вас эта тема тоже интересует.

— Да. Вы сообщили, что нашли ключ к шифру, и больше ничего.

— Простите меня. После назначения кардиналом понтифик послал меня легатом в Германию, и только по возвращении в Рим я смог продолжить исследование этого необычного произведения. Но пойдемте в мой кабинет.

Они прошли мимо входа в помещение, похожее на маленький театр, свернули налево и поднялись по лестнице. Кабинет прелата располагался на верхнем этаже, рядом с расписанной фресками лоджией. Изящная служанка, проверявшая, не погасла ли печь, присела в поклоне и выскользнула из комнаты. От Михаэлиса не укрылся не совсем невинный взгляд, который бросил на нее кардинал. Ему это не очень понравилось, но потом он решил, что кардинал молод, а здесь, в Риме, служанки годятся для любой службы…

Д'Альтемпс снял красную скуфью со светлых вьющихся волос, подошел к стене, обитой дорогими, голубыми с серебром, обоями, порылся в книжном шкафу небольшой библиотеки, вытащил рукопись и положил ее на стол орехового дерева.

— Бьюсь об заклад, что вы помните эту книгу.

Еще бы падре Михаэлис ее не помнил! Он с волнением перелистал выцветшие страницы, покрытые странными знаками, на которых только иллюстрации сохранили живость красок. Снова перед его глазами замелькали переплетения невиданных растений, обнаженные женщины в бассейнах с жидкостью или под странными балдахинами, незнакомые созвездия какого-то другого космоса, вереница знаков зодиака.

Понятно, почему он так волновался, когда спросил:

— И вам все это удалось расшифровать?

— Не все, но почти все, — не без гордости ответил д'Альтемпс. — Садитесь, сейчас объясню.

Михаэлис уселся в кресло перед письменным столом. Тусклого зимнего света, проникавшего через единственное окно, было мало, и кардинал зажег свечи, вставив канделябр в стенной рожок. Устроившись в глубоком кресле с соломенным сиденьем, обитым бархатом, он сдвинул на край стола бумаги и чернильницу, взял рукопись из рук иезуита и раскрыл ее с религиозным почтением.

— Мне понадобились годы, чтобы подойти к приемлемой разгадке, — начал он. — Но я никак не ожидал, что мне откроется нечто настолько богохульное и ужасающее.

— Ваше преосвященство, не заставляйте меня сидеть как на иголках, расскажите, что там.

— Приступим по порядку. Я начал с того, что проверил периодические повторы слов и букв. И здесь меня ждал первый сюрприз. Многие буквы совпадали многократно, с минимальными изменениями. Если же не совпадало написание слова, то часто повторялись первые буквы. Возможно, неизменными оставались суффиксы. Но ни один из знакомых мне языков не следует таким странным грамматическим правилам.

— Следовательно, это искусственный язык, может быть, лишенный смысла.

— Я тоже так подумал, но быстро отказался от этой гипотезы. Кому придет в голову исписывать целые страницы лишенными смысла значками? Кроме того, тезис о бессмыслице опровергается наличием определенной логики. Очень логичны рисунки, и одинаковым рисункам соответствуют одинаковые надписи. Буквы следуют друг за другом в строгом порядке, причем одни из них явно гласные, а другие согласные. И очень мало случаев, когда гласные и согласные появляются не на месте. Нет, написание отражает вполне рациональную фонетику. Выдуманный язык пренебрегал бы этими мелкими совпадениями, так что язык рукописи был настоящим, в этом сомневаться не приходилось. Но как его прочесть?

Михаэлис наморщил лоб.

— За то время, пока рукопись была у меня, я задавал себе этот вопрос много раз. И не пришел ни к какому решению.

Д'Альтемпс улыбнулся.

— Только мне этого не говорите. Вы не знаете, сколько я с ним намучился, день за днем… А потом в моем мозгу вдруг возникла догадка, которая решала и проблему алфавита, и проблему содержания текста.

— Объясните, пожалуйста.

Кардинал обмакнул перо в чернильницу и взял чистый лист бумаги.

— В детстве я решил изобрести свой собственный тайный язык, расшифровать который мог бы только я. Думаю, что такое желание возникает у многих детей, кому посчастливилось уметь читать и писать. И знаете, что я сделал? Я взял обыкновенный латинский алфавит и исказил его. Некоторые буквы я оставил, как есть, но поменял их места в алфавите, а остальные растягивал, переворачивал вверх ногами, добавлял украшения или, наоборот, лишал элементов, укладывал на бок. В результате действительно получился алфавит, не понятный никому, кроме меня. Зная его истоки, я без труда определял, как звучит та или иная буква.