Читать книгу - "Тень разрастается - Антонина Крейн"

Она поймала мой непонимающий взгляд, сама на секунду растерялась и… неожиданно потрепала Дахху за щеку. А потом рассмеялась:

— Ах, лекарь-лекарь! Вроде тихоня, а все ж себе на уме, да?

Дахху смутился и покраснел. Я воззрилась на него, как на предателя. Давьер неприятно хмыкнул, а Андрис, плюхнувшись возле меня, деловито потребовала, чтобы ей объяснили, что да как.

Мы объяснили.

И эксперимент — наконец-то — начался.

* * *

— Карл, Авена, Рэндом, Селеста, Дану, — отчеканила я имена всех богов-хранителей, пытаясь уловить хоть малейшее изменение в искре Давьера. Бывший хранитель покачал головой, мол, нет, милая, братики и сестричка у меня эмоций не вызывают.

Я с патетическими интонациями присовокупила:

— Отец Небесный!

Тишина.

Искра прежнего размера, Пустота рядом с ней — в абсолютном, пугающем комфорте.

Теперь уже дерзнул Дахху:

— Милый Теннет, вспомни: ты спасаешь брата от молнии, это прекрасный поступок, а потом теряешь магию — и вот, ты страдалец, но ты осознаешь, что это было не зря….

Искра Давьера вдруг уменьшилась.

— Это еще почему? — подскочила я. Маньяк прошипел сквозь зубы:

— Потому что я злюсь, когда вспоминаю об этом. А вы должны вызвать положительные, черт вас дери, эмоции, чтобы искра увеличилась.

— Да что поделать, если вы ничего хорошего в жизни не чувствовали! — я обвинительно уперла руки в боки.

— Давьер, а про Кадию помнишь? — вдруг улыбнулась Андрис. Две темные ямочки придали ее круглым щечкам игривый акцент.

Давьер задрал одну бровь вверх и посмотрел на нее, как на идиотку.

— Милая, искренняя Кадия. Красивейшая из всех миров, — Андрис давила на своем, — А вы ее предали! Стыдно? А? Вам стыдно, Давьер? А что лекарь чуть не угробили? А теперь он сидит, вам верит! Стыдно? Стыдно, я же вижу!

Искра маньяка вдруг дернулась, раздуваясь, как свеженькая магическая сфера в лампе при первом включении. А Пустота от нее отодвинулась. Буквально на полшишечки. Как, бывает, мы отодвигаемся от нечистоплотного горожанина, вдруг плюхнувшегося рядом с нами на скамью. Вроде и неловко — а вроде и никаких сил нет на месте остаться…

— А что, стыд — это хорошее чувство? — шепнула я на ухо Смеющемуся. Тот неопределенно пожал плечами, зачарованно наблюдая за тем, как искра хранителя реагирует на учиненный Ищейкой допрос. Допрос так и продолжал вертеться вокруг темы Кадии, Дахху и связанного с этим комплекса неловкости, сострадания, сопереживания и нежности, испытываемых маньяком.

Я же исподлобья хмурилась на увлеченную своей миссией Йоукли. Да… Будь моя искра на виду — боюсь, ее бы сейчас сильно скособочило. Зависть — уж точно штука нехорошая.

— Так, все! — я энергично хлопнула ладонями по коленкам. — Мне кажется, конкурс тяни-толкай, явленный нам в господине Анте, убедительно доказывает, что искра-таки имеет влияние на Пустоту. Ну и отлично. Запускаем бокки.

Анте Давьер усмехнулся:

— А знаете, мне даже понравилось. Когда-то, помнится, еще до прихода в Шолох, я любил, бывало, тратить деньги на психоаналитиков… Жаль, что они тогда не видели воочию реакции моей искры на их слова. Так добираться до нутра куда увлекательнее и четче. Спасибо вам, Андрис. Вы прекрасный специалист.

— Так, ну где твои бокки? — я всем корпусом повернулась к Дахху, тем самым весьма грубо прервав чужой обмен любезностями.

— Сейчас один будет, дай мне немного времени! — заволновался друг.

Сложил пальцы, прошептал заклинание.

Несколько минут спустя почти прозрачный на дневном свете бокки-с-фонарем туманом проскользнул сквозь заросли фейкиного борщевика — видимо, плыл аж из-под кургана, иначе почему так долго? Дахху что-то провыл на стародольном, и бокки, как всегда, без единого слова, скользнул Анте Давьеру в ноздрю.

— Черт бы вас всех подрал! — маньяк охнул от неожиданности. И тотчас заинтересованно опустил подбородок к груди, как на диспансеризации, — хотел увидеть, что будет дальше.

А дальше все было, как я и планировала. Бокки летучьей мышью скользил по прозрачному — благодаря заклинанию — телу Давьера, и искра духа горела вполне себе ярко. Бокки, следуя выданным лекарем указаниям, проникнул четко в грудину предпринимателя. И там начал осторожненько теснить Пустоту вбок….

Черная клякса оказалась зажата между двух искр, как между двух стен. Стены сближались. Пустота растянулась между ними тонкой полосочкой, ускользая. Удобно быть аморфной!

— Ну, задавите же ее быстрее! — Андрис азартно подалась вперед.

— Пожалуйста, не подведи… — пробормотав Дахху, видимо, обращаясь к бокки.

Давьер только смотрел на нас широко распахнутыми глазами. Зрачки его внезапно расширились.

И тут я поняла, что ни праха мы неправильно все рассчитали. Пустота, ловко уворачиваясь от двух искр, начала пульсировать. Очень плохой знак!

Может, искра и не является прямой угрозой для Пустоты — как и обещал маньяк. Но когда две искры начинают давить на кляксу, клякса решает врубить режим тревоги. Более того, наших двух искр не хватает, чтоб ее прижать — скользкая, тварь.

А еще одного бокки позвать не успеем…

И, значит, сейчас Давьера высосут, как высосали вчера вечером Кару. О нем все забудут, и, казалось бы — велика потеря, какой-то маньяк, но…

«Ну уж нет!» — подумала я, срывая с ремня Андрис Йоукли серебряную табакерку.

Говорят, адреналин в крови несказанно увеличивает скорость нашей реакции — во много, много раз. Охотно верю. Иначе как объяснить, что я за считанные мгновения успела вытряхнуть из табакерки ошарашенный призрак Иладриля в ночном колпаке, рявкнуть ему: «Нападай на кляксу!» и, вдобавок, придать ускорения хорошо выверенным пинком от унни?

Судя по всему, Иладриль при жизни был понятливым малым. Потому что он не стал, как это бывает у стариков, зависать передо мной, бесконечно трясти головой и переспрашивать: «Что? Нападать? Зачем? А это не опасно?».

Вместо этого призрак со своей едва полыхающей — но все же наличествующей — искрой ввалился в прозрачное тело Давьера, как иной пьянчужка вваливается в пятый за вечер бар.

Тем самым, уже три искры напали на Пустоту. И вот в таком количестве они преуспели: сжали кляксу в тиски, пока она не успела своими вибрациями обратить маньяка в подобие древне-иджикаянской мумии.

Три искры давили до тех пор, пока Пустота не лопнула. Вместе с ней лопнула, как натянутая гитарная струна, и нить-пуповина.

А вот искры, столкнувшиеся, будто резиновые мячики, разлетелись по сторонам.

Вернее, не так. Оригинальная искра, давьерова, осталась на своем месте, где ей и полагается быть. Но искры бокки-с-фонарем и призрака Иладриля невольными птичками упорхнули куда-то за пределы лекарского круга и, соответственно, нашей видимости. Привет тебе, не всегда понятная физика ворожбы!