Читать книгу - "Клоп - Илья Шананин"

Когда Джозиз с Крочиком подскочили с объятьями к Пиусу и Лил (кое-кому, конечно, пришлось подковылять), у них для друзей была приготовлена другая новость. Уже некоторое время ребята являлись невероятными богачами. Вышло, что старая брошюра, которой они обладали, стоила состояние. Ее заметил в руках детей Роки Бобкин, место на трибунах которого находилось недалеко от делегаций участников, он не поверил своим глазам. Подобных брошюр выпустили не больше десятка, и была она не старая, а старинная, из времен первых гонок, поэтому оценивалась как прекрасно сохранившаяся. Тогда внимание к соревнованию хотели привлекать с помощью рекламы местного пива, но от идеи отказались, эта брошюра — экспериментальный вариант с настоящей ручной росписью. Что означало, отель вовсе не отправлял детей в путь с пустыми руками, они успели бы продать брошюру любому заезжему коллекционеру, и тогда им стал бы по карману самый быстрый дракон на рынке или один из заводских, еще они наняли бы профессиональных пилотов… и надеялись на благополучный исход.

Спор между шумными делегациями участников и организаторами по поводу трассы начался прежде, чем Пиусу и Лил успели вручить приз победителя. Сразу после финиша поднялась волна возмущения, многие посчитали несправедливым выбор участков трассы и то, что маленький скиф получил преимущество; по мнению соперников, он легко миновал их, не оставляя другим шанса. Раз команда Раграпа не могла знать о трассе, когда подавала заявку со скифом, их ни в чем не обвиняли, зато множество упреков посыпалось в адрес организаторов. Те ответили, что не подбирают трассы, одинаково годные для каждого дракона. Выбор дракона для участников ничем не ограничивается, а потому и организаторы не обязаны подходить к вопросу трассы иначе. Некоторые драконы могут быть больше, другие — меньше, сильнее в одном, но слабее в другом, существуют животные, которые прекрасно летают в ночное время и очень слабы под солнечным светом, если участники предпочтут их, разве организаторы обязаны предусматривать прикрытие солнечного диска, и все в таком роде. Роки Бобкин выдумал пример, с которым подступал к каждому спорщику, он придумал дракона, у которого одна лапа длиннее остальных, и обрисовывал ситуацию, где в пещере на протяжении всей дистанции разбросаны подходящие канавки, тогда нужно ли засыпать их? Этот пример господин Бобкин видоизменял, иногда спрашивал, нужно ли, наоборот, выкапывать специальные канавки, а в другой раз делал с такой своеобразной лапой всех драконов, кроме одного. Он утомил делегации своей историей, хотя для этого потребовалось обойти огромную толпу. В итоге спор объявили несодержательным, никому и в голову не приходило, что в узком тоннеле скиф сможет расправить крылья, а далось ему это, если посмотреть на ранения, совсем нелегко. Авторитет гонок избежал намеков на подсуживание. Для зрителей, прибывших в Западный Пашехон, возникший спор сделался дополнительной забавой, в которой статус скифа отчего-то сильно вырос. По их мнению, когда одни просят переделать трассу под себя, смелый рискует, используя все, что у него есть.

Шкатулку ребятам не собирались вручать сразу. Сначала провели специальную церемонию, между трибунами вокруг кольца установили сцену, на ней выстроились люди в костюмах, через некоторое время пригласили Пиуса с Лил и под аплодисменты и вспышки фотокамер был вручен некий пергамент, вроде диплома. Этот момент Пиус плохо запомнил, рядом даже не было Раграпа, мальчику не хотелось стоять здесь под всеобщим вниманием, после такой громкой победы ему было достаточно компании друзей и отдыха. Все же до самого вечера желали чествовать победителей. Их отвезли в Западный Пашехон, и народ, переместившись туда, непрерывно подходил с поздравлениями, самая разная публика, даже некоторые из соперников; Пиусу и Лил выделили домик, и к его дверям несли цветы и подарки (особенно интересные дети не забыли забросить в рюкзаки). Внутри также постоянно кто-нибудь находился, и разговоры не смолкали. А потом ребят привели на площадь, где ждал Раграп с перевязанными крыльями, и вот уже на новой меньшей сцене, но все-таки в окружении многочисленных зрителей Пиусу и Лил преподнесли Шкатулку Дезрика, которую требовалось поднять вверх, чтобы сорвать гром аплодисментов. Особую атмосферу создавали зажженные на площади огни, ведь уже спускались сумерки, к этому времени дети, скинув специальные костюмы (шлемы они где-то потеряли), едва держались на ногах.

Приз оказался довольно красивым, но не изящным, средних размеров шкатулка, деревянная, как будто лакированная, расписанная светлыми и темными узорами. Приглядевшись, можно было обнаружить трещинки и по ним разобрать несколько частей. Когда-то ее действительно раскололи. Зато выяснилась большая неожиданность для ребят: никакими магическими свойствами она не обладает, на это давали гарантию сами организаторы, для чего шкатулка проходила авторитетную экспертизу. В противном случае, как объяснили детям, эта вещь не могла бы стать главным призом. На соревновании всегда выигрывались редкие артефакты, но не обладающие магической силой, организаторы просто не имели полномочий раздавать такие. Заверения, что предмет совершенно "чист", крайне разочаровали ребят, еще это не сходилось с тем, что они знали, ведь старому колдуну удалось лишить шкатулку силы, расколов ее, а если она снова собранна, должна была вернуться и сила, в чем ее польза без этой логики? По крайней мере, им требовалось вернуть ее в отель, и это они могли.

С брошюрой произошло следующее: Роки Бобкин переговорил с управляющими завода, и те согласились выставить ее на своем ежегодном аукционе. Для ребят открыли счет, и вырученные деньги должны были пойти на пансион для Раграпа. Заводчики пообещали, скифа ждет королевский уход, а также его потомство, если им удастся то развести. Им собственно было приятно заботиться о победителе Молийских гонок, ко всему прочему, платившем за себя.

После вручения шкатулки устроилось пышное гуляние. Среди шума ребята предпочли незаметно скрыться.

Пока они по окраинам деревни добирались до тоннелей, а потом ехали в вагоне, не переставали делиться впечатлениями. Лишь усталость не позволяла эмоционально переживать их. К отелю они подъезжали почти спящими.

Мальчики, как всегда, проводили сестер и отправились в номер Пиуса, где встреченному Элберту пересказали основные события.

Несмотря на клюющий нос, Пиус не мог завершить день без одного дела. Он оставил спящего Крочика (тот заявил, что проводит в отеле последнюю ночь), вышел в коридор и направился на Пятую Зону. Господин Прелтит с заросшей щетиной и двумя синяками под глазами открыл дверь и выдавил из складок своего лица насыщенную улыбку; мальчик попросил позвать на одну минутку Лил. Когда та появилась на пороге, она была уже в пижаме и протирала сонные глаза. Пиус неловко извинился, заверив, что имеет важную причину визита, после победы они не оставались вдвоем, при этом весь день у него в рюкзаке пролежала одна вещь. Изложив это, Пиус достал из кармана позолоченную брошку, которая попала к нему по прибытию в Грамс, и подарил ее Лил в знак их триумфа. В отсутствии подходящего момента он решил, пусть хотя бы это завершит день. Теперь все было просто чудесно.