Читать книгу - "Гильдия убийц - Личия Троиси"

— Я никогда не слышал о том проходе, о котором ты рассказала.

Девушка долго и испытующе смотрела на него.

— Послушай, я здесь не для поиска тайных проходов или чего-нибудь в этом роде…

И вдруг он неожиданно для самого себя стал говорить правду. Он не понимал почему, но доверился этой девушке, и это казалось ему неслыханным. Она была незнакомкой, застигнувшей его во время опасного занятия, кроме того, она была врагом. Однако он доверился ей.

— Я — маг, — сообщил он. — Я пытаюсь понять, что замышляет Гильдия. Знаю, что существует какой-то тайный план, нечто серьезное. Я собираю сведения.

Дубэ нахмурилась.

— И ты хочешь сделать это, притворившись просителем?

— Тебе известен другой способ?

Девушка прислонилась к стене, подняла глаза вверх.

— Нет, на самом деле, нет.

— А что ты будешь делать теперь?

Лонерин ждал.

— Я — не победительница. Я отпущу тебя, и покончим на этом. Меня не интересует, что случится с этим Домом: пусть он исчезнет, провалится, тем лучше.

В ее голосе звучала странная покорность, скрытая боль, то же, что Лонерин увидел в ее глазах в момент первой встречи. Нет, она не была убийцей, в том смысле, который имело это слово там, где они находились.

Внезапно девушка вздрогнула.

— Ты сказал — маг?

Лонерин кивнул.

Она какое-то время смотрела на него, потом закатала рукав куртки и показала ему что-то.

— Узнаешь?

Лонерин взял ее руку и поднес к свету. Чуть выше локтя на руке был черно-красный знак. Юноша внимательно осмотрел его, провел по нему пальцами. Не требовалось много времени, чтобы узнать. Он содрогнулся.

— Это — печать.

— Мне сказали, что это — проклятие.

Ее голос дрожал.

Лонерин посмотрел ей в глаза. Ему было страшно.

— Есть разница между проклятиями и печатями. Проклятия — это волшебство, не связанное навечно с тем магом, который произносит заклятие, это — простое волшебство низшего уровня. Проклятия действуют только один раз и могут быть сняты более могущественным волшебством. А печати — нет.

— Я знаю разницу, однако теория меня не интересует. Почему ты говоришь, что это — печать?

— Я знаю этот вид запретной магии: ни одно проклятие не оставляет на теле знаков. Только печати имеют такую форму.

Дубэ неловко убрала свою руку и опустила рукав.

— Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, расскажи мне все.

Она молчала, опустив голову. Лонерин был поражен, когда Дубэ рассказала ему свою историю. Историю жестокого обмана, историю долгой агонии тут, в скале, историю зверя, жаждущего крови, который постепенно пожирал ее Душу.

— Я хочу уйти отсюда. Я умру, если тут останусь. Это переходит всякие границы, и я…

— Я знаю, — прошептал Лонерин, сжимая кулаки. — Я знаю.

— Мне нужно снадобье, — сказала она. — Поэтому я здесь. Я ищу комнату стража ядов, чтобы похитить снадобье и убежать отсюда. Ты можешь мне помочь?

Лонерин не знал ее, но испытывал к ней сострадание: еще одна жертва Гильдии…

— Тебя обманули.

Девушка резко подняла голову.

— Печать невозможно излечить. Снадобье, которое тебе дают, сдерживает симптомы, но печать продолжает действовать и развиваться. Ее не остановить.

Ему не хватало смелости смотреть Дубэ в лицо. Он чувствовал ее учащенное дыхание.

— Ты ошибаешься…

— Я — не знаток печатей, но… их не снимают… и прежде всего их нельзя излечить простым снадобьем.

Дубэ стояла перед ним будто окаменевшая. Она опустила руки и растерянно смотрела на него.

— Ты ошибаешься… — повторяла она.

— Очень редко их можно снять, — осторожно заметил он. — Печать, если она наложена не слишком могущественным магом, с большим трудом, но может быть снята. Например, Астер снял одну печать.

Казалось, что к щекам Дубэ прилила кровь.

— Однако это очень трудное дело, доступное только великим магам. Достигается огромными усилиями, но не всегда получается…

— Ты знаешь таких?

Лонерин помрачнел.

— Кого?

— Магов, которые умеют снимать печати.

Он не знал. Может быть, Фольвар?

— Может быть…

— Я все отдам тебе, лишь бы встретиться с ним, все отдам… отведи меня к нему, и я все для тебя сделаю.

Она была в отчаянии.

— У меня… у меня есть миссия… потом… бежать…

— Я буду следить за Гильдией вместо тебя.

Она сказала это решительно, он видел, она говорит правду. Дубэ не производила впечатления человека, бросающего слова на ветер.

— Хочешь, чтобы я сказала тебе, что происходит в этих стенах? Я сделаю это. У меня больше свободы передвижения, чем у тебя, к тому же я умею следить. По сути, выслеживание — это и есть мое ремесло. Я разузнаю обо всем, что тебе нужно, выведу тебя отсюда, а ты взамен отведешь меня к тому, кто сможет меня исцелить.

Лонерин вдруг почувствовал растерянность. Ее умоляющий взгляд, это предложение, этот обмен — жизнь на ту работу, которую он должен был выполнить, — казался ему почти безнравственным. Он не был уверен, что сможет спасти ее, но как отказаться?

— Я не уверен, что могу спасти тебя… — вынужден был признаться Лонерин.

— Это не важно. Мне достаточно отдаленной надежды и одной только мечты выбраться отсюда.

Бездна ее отчаяния, ее решимость пугали Лонерина.

— Хорошо, — прошептал он.