Читать книгу - "В сердце роза - Алекс Гарридо"

Акамие опустил лицо в ладони.

— Какова должна быть твоя служба? Развлекать царя? Угадывать желания? — Акамие повернулся к Сю-юну и с силой встряхнул его за плечи. — А большего ты не хочешь? Мне не нужны игрушки. Что такое твоя служба? Ты не принял моей дружбы, когда считал меня равным. И ты каждую минуту думаешь только о своем господине. И не спорь! — шепотом крикнул Акамие, когда Сю-юн встрепенулся. Сю-юн опустил ресницы. Акамие вытер ему щеку. На пальцах остались белила.

— Я знаю о тебе больше, чем ты можешь поверить. И я совсем не понимаю тебя.

— Повелитель все, все понимает, — в отчаянии прошептал Сю-юн. — Я ничего не могу скрыть от него.

Акамие притянул его к себе за плечи.

— Неправда. Помнишь, как ты сказал: не каждое слово, но смысл. А я понимаю слова. Но смысл ускользает.

— Прошу меня простить.

— Перестань кланяться. По крайней мере, не сейчас. Ты можешь?

Сю-юн посмотрел в недоумении.

— Я не знаю, как угодить повелителю.

— Меньше думай об этом. Как бы я хотел, чтобы ты просто мог уехать. Но теперь я ни за что не отпущу тебя. Не хватает малости: чтобы ты сам хотел остаться.

— Не имеет значения, чего я хочу.

— Кажется, я уже понимаю, — вздохнул Акамие. Огляделся. Письмо лежало возле подушки. — Помоги мне разобраться, что здесь к чему.

Сю-юн почтительно расправил листок.

— Господину Дэн-ши пришелся по душе обычай обмениваться короткими посланиями в стихах, и он изволил передать со мной такое послание повелителю.

— Он сам написал это? — удивился Акамие.

— Кажется, нет, — смутился Сю-юн. — Господин Дэн-ши не умеет писать на дэй-си. Он мог заказать надпись. Есть мастера, которые делают надписи за плату. Эта сделана у очень хорошего мастера.

— Прочитай.

Сю-юн произнес. И прижал пальцы ко рту:

— Теперь я понимаю…

Акамие тоже понял.

— Почему я не мог прочесть это? — спросил он.

— Существуют различные способы начертания, — запинаясь, произнес Сю-юн. — Мы читали написанное уставным почерком, придворными знаками и такими, которые используются для исторических сочинений. Личные письма… такого содержания… пишутся иначе.

Акамие подумал и произнес на хайри:

Без тебя

не жизнь

и не смерть.

— Да, — подтвердил Сю-юн. — Это так. Прошу меня…

— Хватит. Могу я положиться на тебя? Ты, может быть, меня ненавидишь. Я невольно стал причиной того, что ты разлучен со своим господином.

— Нет-нет, я буду преданно служить повелителю! Я должен загладить свою оплошность. Повелитель может быть уверен во мне.

— Разве можно приказать быть другом? — пожал плечами Акамие. — И для этого-то прислал тебя мой брат Эртхиа, да поможет ему Судьба!

— Будет очень, очень нетрудно выполнить такой приказ.

— Ложись, — велел Акамие, поднимаясь с постели. — Не хочу, чтобы об этом знали.

На растерянный взгляд Сю-юна ответил:

— Я сам займусь твоей раной. Никогда больше так не делай.

И полез в сундук за нужными снадобьями. И вот его руки смывали кровь, размачивали в вине травяные порошки, накладывали кашицу на чистую ткань и заботливо примащивали ее к ране. А сам он в это время бормотал непонятные Сю-юну слова, повторяя слово в слово за наставником Эрдани, но думал о другом. И, наложив повязку, присел на край рядом с Сю-юном и сказал ему так:

— Я вижу, что тебе не суждено счастье. Может быть, ты из тех, кто любит один раз. Мне казалось — и я такой. Но… Скажи мне, кто знает, какая любовь — любовь? Может быть, тебе суждено иное счастье, чем ты себе загадал? А если нет, то запомни: мы одной породы, нас Судьба держит в левой руке. В левой — не к добру, понимаешь?

— Понимаю.

— Неправильно я говорю. Нельзя так. Мы не знаем, что на следующей странице. Понимаешь?

— Понимаю.

— Но и если то же самое, что на этой — все равно, другой книги нам не дадут. Что я хотел сказать? Счастья тебе не дали. По крайней мере, сейчас. Не рви сердце. Я тоже. Ты читал письмо господина Дэн-ши. Он сказал за нас обоих. И за тебя?

— Да, — шевельнул губами Сю-юн.

— Ты не можешь вернуться?

— Ни в коем случае.

— Так будь со мною, как слуга и как друг. Мы не можем помочь друг другу. Но есть то, чего нам никто другой не даст, в чем нам никто друг друга не заменит: я могу не прятать от тебя мою боль, ты можешь не прятать от меня твою боль. Понимаешь?

— Понимаю.

— И боль, и надежды, и радости наши будут — общие. Научи меня всему, что умеешь. И я, если хочешь, буду учить тебя. И так незаметно пройдут наши ненужные жизни.