Читать книгу - "Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба» - Василий Звягинцев"

Гидроаэроплан «Г-20» «Буревестник» системы Григоровича, постройки Николаевских заводов, представлял собой штабной вариант дальнего морского разведчика, по типу приближаясь к широко известной «Каталине», придуманной американцами десятью годами позже, но с многими конструктивными и технологическими усовершенствованиями. На базе человеческой техники конца XX века, а моментами и нечеловеческой, форзелианской.

В самолёте, который предложил Басманов, имелся удобный, но без особого шика оформленный двенадцатиместный салон и всё необходимое, чтобы обеспечить отдых и работу нескольких высоких командиров при двадцатичасовом полёте радиусом до шести тысяч километров.

Гонять такую машину «до ближнего угла» выглядело не совсем рационально, но чего не сделаешь ради дорогих гостей.

Пока девушки и Катранджи собирались и переодевались с учётом изменившихся обстоятельств, Уваров продолжил беседу с Михаилом Фёдоровичем, теперь – об особенностях жизни и государственного устройства Югороссии, о которой Валерий имел самые поверхностные представления. В его времени никаких открытых публикаций об этой реальности, естественно, не существовало, да и о самом факте её наличия знало считаное число людей. А заниматься этим вопросом специально Валерию как-то не приходило в голову. Хватало своих забот, а на досуге он предпочитал изучать «первую реальность», странный мир Фёста, существующий в той же системе пространственно-временных координат, но разительно отличающийся от собственного. Прежде всего с военно-исторической точки зрения, поскольку главная угроза исходила именно оттуда, но и с культурной тоже. Имелось там столько книг и особенно фильмов, пользовавшихся бешеной популярностью у весьма узкого круга эстетов и специалистов, «допущенных к тайне».

А Югороссия – ну чем она могла особенно интересовать? Исключительно своей парадоксальностью. Существует где-то на задворках времени «исторический тупичок» (почему тупичок? А как ещё назвать мир, отставший в развитии почти на сто лет и явно неспособный догнать более «цивилизованные»?). Ну, не тупичок, так некий заповедник истории, «изолят», вроде «плато Мепл-Уайта».

Никто пока не говорил Уварову об изначальной искусственности этой «ветки», а сам он и вообразить не мог, как на самом деле это было сделано. Знал, что множественность параллельных миров есть естественное, но пока не объяснённое до конца свойство природы – и достаточно. Как будто теория эволюции жизни на Земле более понятна и более объяснима.

Но сейчас ему здесь работать, а он привык обладать как можно более полной информацией о ТВД, желательно – из заслуживающих доверия источников. География здесь была та же самая, история до девятьсот восемнадцатого практически общая, лишь последние восемь лет развивалась Югороссия «по собственному сценарию». А вот психология обитателей этого в высшей мере необычного государственного образования его интересовала чрезвычайно. Наверняка ведь придётся с этим миром не просто контактировать в течение ближайшей недели. Опыт и предчувствие подсказывали, что судьба его завяжется с Югороссией гораздо туже, чем можно это сейчас представить. А предчувствиям своим он привык доверять. Последние годы ничего с ним не случалось «просто так».

Басманов согласился его просветить, с позиции исследователя-эмпирика, не вдающегося в философствования, но располагающего огромным фактическим материалом. И коллеги-офицера, знающего, что в таких случаях наиболее важно и полезно для службы.

Со слов Михаила Фёдоровича, нынешнее устройство Югороссии подходящих аналогов в европейской истории, пожалуй, не имело. Не демократия, поскольку во главе военный диктатор, а правительство одновременно является его штабом, в котором, применительно к требованиям момента, увеличено, против обычного, число управлений и отделов. В государстве действует крайне мощная и высококвалифицированная контрразведка, выполняющая функции и жандармерии, и других близких по функциям ведомств. Судебная система крайне упрощена, до уровня введённых ещё Столыпиным военно-полевых судов, а пенитенциарная фактически отсутствует. В Уголовном «уложении о наказаниях» таковых всего два: смертная казнь и высылка за пределы государства с конфискацией имущества. Менее тяжкие проступки подпадают под действие Административного кодекса, весьма, кстати, проработанного и детализированного.

Тиранией этот строй тоже не назовёшь, личные права и свободы граждан здесь значительно превосходят таковые в любой «цивилизованной» державе. С деятельностью управляющих структур благонамеренный обыватель фактически и не пересекается. Вроде как было в САСШ девятнадцатого века. Не нарушай некоторое количества законов, плати налоги, а в остальном – делай, что хочешь. Всего за пять послевоенных лет жизненный уровень поднялся несравнимо с истерзанной Мировой войной и занятой вдобавок грандиозной политико-географической перепланировкой Европой. Шутка ли – вместо привычных с времён Вестфальского мира[117]держав внезапно появилось полтора десятка якобы «национальных» государств, вполне волюнтаристски разграниченных и немедленно вступивших в непрерывные территориальные споры, иногда – на грани вооружённых конфликтов.

В Югороссии о таком международном положении знали все и очень дорожили своим буквально с неба свалившимся благополучием. Отчего, как выразился Басманов, «контрразведка иногда скучает», поскольку большую часть «асоциальных элементов» за пять лет выловили, а новым, в общем-то, неоткуда браться.

– Что значит – неоткуда? – удивился Уваров. – Они, так сказать, сами плодятся, по законам природы. И воры бывают врожденные, и маньяки, и убийцы. Полиция и другие структуры могут поддерживать уголовную преступность на терпимом уровне, как у нас, например, но чтобы совсем?

– Я и не говорю, что «совсем». Вот, к примеру, в средневековом Новгороде сколь-нибудь значимая преступность была? Я что-то и не помню. Эксцессы всякие, мордобои по пьянке, а так? Вот и у нас в этом роде. Году в двадцать первом – двадцать втором – тогда да, весело у нас было. Как в любой «нормальной» стране после Мировой и Гражданской войны. А тут вдобавок своя специфика – мало что и Одесса-мама и Ростов-папа нам достались, так за все годы войны в «тёплые края» шпана со всей России стекалась. Дезертиры всякие, махновцы, «зелёные» и «жёлто-блакитные». Не приведи бог, одним словом. Почти всю армию к наведению порядка привлекли, операции дивизионного и корпусного масштаба проводили. Военно-полевые суды сотнями в день уголовников расстреливали, целыми «малинами», семьями… На пограничные пункты высылаемых колоннами подгоняли, как военнопленных…

– И что? – внезапно заинтересовался Уваров. – Красные соседи подобный контингент принимали? С распростёртыми объятиями? Или вы их в Персию и Румынию переправляли?

Басманов посмотрел на него с интересом.

– Уловил суть? Братьев по классу, «узников кровавых застенков» – коммунисты принимали. Поначалу. Пока не сообразили, что бандиты наловчились под «политических» косить. А у нас поначалу с Троцким был договор о беспрепятственном обмене… Потом «совдеповцы» разобрались, вздумали прикрыть лавочку. Мы этап пригоняем, а они его к себе не пускают. Вот и коллизия – мы ж, в отличие от красных, гуманисты, нам невыносимо смотреть, как люди, какие б там ни были, на нейтральной полосе с голоду помирают…