Читать книгу - "Феодал - Александр Громов"

– Свободным фермером. – Канадец упрямо гнул свое. – Я благодарен тебе, Том. Но я сам себе хозяин.

– А сумеешь?

– Почему бы и нет? Соберу урожай, продам излишки, куплю технику…

Фома только пожал плечами, изобразив мимикой иронию. Было в этом сморчке что-то трогательное. Пришибить шибздика – и не пикнет, а поди ж ты – стоит на своем, как утес, что мохом порос. Мозги у него мохом поросли, а вернее, их никогда и не было. Слушаешь и не знаешь: то ли побить дурачка, то ли и дальше умиляться.

– Очнись, Джордж! – вымолвил он наконец. – Не я же выдумал такой порядок. И никто не виноват, что ты здесь очутился. Так получилось. Плоскость не такова, какой тебе хочется ее видеть. У нее свои законы. Они диктуют, кем тебе быть: или зависимым крестьянином, что скорее всего, или феодалом. Третьего не дано. Пойми, феодал служит связующим звеном между обитателями оазисов. Феодал ходит по Плоскости и остается цел-невредим. Тут нет ничего сверхъестественного, это просто талант. И я знаю талантливых людей, избравших сидячую жизнь взамен опасной. Крестьянам от феодала прямая выгода: он и нужную вещь принесет, и сообщение передаст, с ним, наконец, можно просто поболтать, отвести душу. Не бесплатно, конечно. Взамен он получает натуральный оброк, не очень, кстати, обременительный, и гостеприимство. Ну еще, если война с соседями, феодал созывает ополчение, только войн при мне не было, мир везде…

– Хорошенькое дело! Еще и воевать за кого-то!..

– Припрет – придется. Ты вот что усвой хорошенько, Джордж: феодализм на Плоскости своеобразный. Это по сути выгодный всем симбиоз. Только так тут и можно выжить, а иначе сгинешь. Свободного рынка здесь нет и техники тоже. Не хочешь платить оброк лично мне – ладно, я не гордый, отведу тебя к соседям. Только у них будет то же самое, если не хуже. Это я тебя пока что уговариваю, а другой возьмет да и сгонит с земли – иди подыхай, раз такой непонятливый…

Против воли в его голосе прозвучала угроза – упрямец действовал-таки на нервы. Уловив чутким ухом изменение тона, канадец проворно схватился за тяпку – давай, мол, подходи, кровосос.

– Не беспокойся. – Фома подавил усмешку. – Я не собираюсь ни бить тебя, ни убивать, ни сгонять со своей земли силой. Сам уйдешь. Ты на тяпку-то свою посмотри внимательно. Ничего не замечаешь?

Опасаясь подвоха, канадец мельком обозрел свое орудие труда и отрицательно помотал головой.

– Смотри внимательнее и не бойся, я на тебя не прыгну. Ну? Ничего не замечаешь? Ты не на дерево, ты на железо смотри. Похоже на настоящее, верно? А только оно эфемерное, и весь твой инструмент эфемерный. Я сам его выспал. Скоро он распадется в пыль, и что ты тогда делать будешь? Обходиться деревяшками или пяткой землю ковырять? Посуду из глины лепить начнешь? Иди, поищи хорошую глину. Огонь уже сейчас трением добываешь?

– Пока нет…

– Тогда начинай тренироваться, скоро пригодится. Вот что, Джордж… я к тебе теперь долго не приду. Живи как знаешь, авось не помрешь. И если в мой следующий визит ты не поумнеешь, я к тебе перестану заходить вообще. Ничего, не обеднею. А вот ты через год-другой одичаешь и начнешь сходить с ума. Десять против одного: сам пойдешь искать людей. Сто против одного: сгинешь. Поверь, я знаю, что говорю, ты ведь здесь не первый гордец…

Ни тени сомнения не прочитал Фома на лице Джорджа и, уходя, бросил через плечо:

– И болван тоже не первый…

В этой части его владений, примыкающей к владениям соседа – китайца Бао Шэнжуя, – оазисы встречались часто. Не прошло и часа, как вдали из воздушной мути проявилось зеленое пятно плантации, а еще через час Автандил ревел, схватив Фому в охапку, крутя и подбрасывая в воздух:

– Пришел, дорогой мой! Давно жду тебя. Гость пришел – праздник, да? Мой дом – твой дом. Да. Заходи, дорогой, кушать будем, я лаваш испек. Почти совсем хороший лаваш. Слушай, ты что кислый такой? Совсем лимон, да. Мужчине киснуть не годится, если он мужчина. А ты мужчина. Да.

– Задавишь, черт! – просипел Фома, силясь рассмеяться. – Отпусти, медведь! Поставь где взял, борец греко-римский…

Насколько он знал, Автандил в давно прошедшей молодости не занимался никакой спортивной борьбой, но телосложение для нее имел самое подходящее. К квадратному – не ухватить – низенькому туловищу крепились длинные и, как ни странно, совсем не мускулистые, а просто очень толстые волосатые руки неимоверной силы. Был Автандил почти лыс, густо бородат, двигался проворно и всегда напоминал Фоме краба, но на такое сравнение, пожалуй, обиделся бы. Что краб! Несерьезный зверь, щипаться только горазд. Медведь – еще куда ни шло. Хотя в воображаемой схватке между Автандилом и бурым медведем средних размеров Фома поставил бы на Автандила.

Не шота-руставелиевский витязь-плакса, что «восьмерых схватив злодеев, ударял в девятерых», нет. «Злодеев» он уничтожал бы поодиночке, тратя на каждого не более секунды. И без особых эмоций.

– Ва, борец! – обрадовался Автандил и, бережно поставив феодала на грунт, наградил таким хлопком по плечу, как будто забивал сваю. – А что, я бы смог, да? Зачем раньше не сказал? Я большим человеком мог стать. Шучу, да. Пошли в дом, гость дорогой. Извини, вина нет. Брагу пью и о вине мечтаю. Да. У меня дома в Манглиси виноградник был, во сне его вижу. Вино немного делал, тонны две в хороший год, чачу делал. Не на продажу – для себя, для гостей. Хорошая была чача. Здесь мне хоть одну бы лозу, да?..

Улыбаясь, Фома вынул из рюкзачка туго свернутую тряпицу, развернул на ладони. Внутри лежали две виноградные косточки.

– Сюрприз.

Он приготовился к тому, что от рева Автандила сейчас заболят барабанные перепонки. Но Автандил не стал реветь. Автандил прослезился. Мозолистые коричневые ладони его дрожали, принимая драгоценность.

– Откуда, дорогой?!

– Выменял на укроп. Только я не знаю, как их проращивать, ты уж сам.

– Я знаю! Да! Я выращу! Черенок лучше, но и косточка прорастет, да. Не все умеют. Я умею. Дай срок – целый виноградник будет! Вином дорогого гостя встречать буду! Петь будем. Я тебя на два голоса петь научу.

– Не выйдет, – смеясь и тыча себя в ухо, отвечал Фома. – Мне не медведь наступил, по мне стадо мамонтов топталось. У меня и в школе по пению трояк был…

– Так плохо пел, да?

– Если бы только это, была бы четверка. Так плохо себя вел. Однажды крысу поймал и в школу принес, чтобы в пианино засунуть, за этим занятием меня и застукали. Ненавидел пианино как класс, зверел от его звука…

Автандил не дослушал – побежал прятать куда-то драгоценные семена. Но сейчас же вновь появился на пороге хижины, приблизился, обнял с чувством и столь бережно, что кости благодетеля даже не крякнули.

– Прости, дорогой. Пойдем в дом. Да. Вина нет пока – чай пить будем. И совсем немножечко браги, да?

Радушный хозяин, он знал, что Фома брагу терпеть не мог, но исповедовал принцип: не хочешь пить – не пей, но пригуби, сделай хозяину приятное. А потом – ладно уж, чай.