Читать книгу - "Охота на льва - Лариса Петровичева"

Куафер энергично закивал. Кембери сделал пару танцевальных па на пробу и вздохнул:

– Завидую я императору Торну. Ему не приходится терпеть подобные мучения.

– Еще как приходится, – заверил куафер, а костюмер пожал плечами:

– Ну не настолько, конечно, – со знанием дела заметил он и подал послу маску.

Кембери прибыл к императорскому дворцу в компании первого и второго секретарей посольства и с пышной амьенской свитой. Выйдя из кареты и умудрившись ничем и ни за что не зацепиться, посол вздохнул с облегчением и некоторое время осматривался: здание было ярко освещено и украшено цветами и лентами, на ступенях парадной лестницы расположился почетный караул в бело-голубой форме, и нарядные гости роскошной рекой втекали в двери. Что ж, проведем время с пользой для отечества, подумал посол и вместе со спутниками влился в толпу гостей. Среди перьев, шелков и бриллиантов благородных сеньоров он уловил краем глаза точеную фигурку леди Ясимин, своей близкой знакомой, – та почувствовала, что на нее смотрят, обернулась и послала Кембери воздушный поцелуй.

Императорский бал – то место, где невероятное значение всегда придается мелочам. Иногда персона женщины в маске, которая танцует с государем открывающий праздник аальхарнский мартон, может оказаться для знающего человека намного важнее того факта, что сулифатский принц в кулуарах дворца обсуждает договор о сотрудничестве с сюникеном Восточных островов. В обществе принято делать вид, что не узнаешь, кто скрывается под маской, хотя все прекрасно знают, кто есть кто. Несомненно, дурной тон обсуждать на виду у всех деловые и политические вопросы, хотя сплетничать о гостях можно в полный голос. Главное – приятно провести на балу время: на то он и бал.

– Чрезвычайный и полномочный посол Амье в Аальхарне лорд Вивид Кембери! – зычно провозгласили у входа, и Кембери со свитой вошел в бальный зал. Народу-то, народу! Говорят, в прежние времена свергнутый государь Луш тоже устраивал великолепные пышные праздники, но император Торн, судя по всему, задался целью превзойти блеском и роскошью двора и бывших, и будущих государей, хотя сам при этом отличается подчеркнутой скромностью и непритязательностью в быту, не имея привычки увешивать себя драгоценостями. Наверное, он прав: всем и без пышных атрибутов ясно, кто тут владыка… Так что пусть таинственно мерцают огни новомодных электрических ламп, оркестр играет что-то классическое, а воздух наполняется ароматом весенних цветов и дорогих духов, и дамы кокетливо поправляют маски и стреляют томными глазками направо и налево. Кембери подхватил с подноса услужливого официанта бокал дорогого южного вина и негромко сказал своим спутникам:

– Не напивайтесь, господа, помните, зачем мы все здесь, и ведите себя естественно.

Ясимин мелькнула среди гостей – ловкая дамочка уже успела найти себе кавалера – старикана Гиршема, знаменитого банкира, в свое время предложившего Торну половину имущества и трех дочерей – лишь бы не попасть под национализацию. Торн принял с благодарностью и то и другое – и с тех пор Гиршем важничает, что остался на своем месте в ранге столичных деловых персон, и радуется, что отделался малой кровью. А Ясимин когда-то начинала карьеру с того, что торговала телом в порту, и никогда бы не оказалась в высшем свете, если бы не стала фавориткой прежнего министра финансов, весьма неразборчивого в интимных отношениях. Фавор давно уже прошел, но полезные связи Ясимин сохранила, и кое-какими из них теперь пользовался Кембери. Надо будет побеседовать с ней ближе к середине бала, подумал посол, и в этот момент оркестр грянул приветственный гимн, а гости расступились, склоняясь в глубоких поклонах. Согнулся и Кембери, сорвав шляпу. В бальный зал вошел император Торн со свитой.

Подтянутый, с военной выправкой, одетый очень скромно в сравнении с окружающими, с единственным орденом на шее – еще из инквизиторского прошлого, без всяких драгоценностей, Торн выступил словно бы из ниоткуда и ласково улыбнулся гостям. Кембери вдруг всей кожей ощутил невероятную силу и обаятельную энергетику этого человека. Откуда тут что берется, мельком подумал он, но ведь все его любят. Император приветственно поднял руку, и в зале воцарилась мертвая тишина. Казалось, даже теплый ветер за окнами замер.

– Дамы и господа, – коротко промолвил император. – Я приветствую вас на балу и искренне счастлив всех видеть в хорошем настроении.

На мгновение Кембери словно оглох: собравшиеся разразились бурными аплодисментами и радостными возгласами. Повинуясь знаку дирижера, оркестр грянул классический мартон, и император протянул руку даме из своей свиты. Кембери прищурился: он никогда прежде не видел этой женщины при дворе. Молодая брюнетка, в пышном закрытом платье с корсетом по последней аальхарнской моде, хорошенькая, насколько позволяет судить небольшая маска, но какая-то неловкая и смущенная, что ли, будто бы из простонародья. Он обратил внимание и на седого господина в черном, стоявшего рядом с Артуро, императорским личным помощником; он смотрел в сторону Торна и его спутницы с нескрываемым неудовольствием.

Интересно, думал Кембери, кружась в паре с кокетливой госпожой в сиреневом, кто же это такие? Слишком уж близко они находятся к императору, чтобы оставаться инкогнито. Он увидел, как седой что-то шепнул личнику: тот просветлел лицом, словно с ним сам Царь Небесный заговорил. А спутница Торна явно не умела танцевать и отчаянно путала фигуры – император что-то шептал ей на ухо и улыбался. Танец закончился, и, вопреки протоколу, не брюнетка поклонилась императору, а он ей.

Брюнетка смущенно ему улыбнулась и скользнула в сторону, словно хотела поскорее оказаться под защитой седого и Артуро – похоже, ей было неприятно всеобщее внимание. Кембери взаимно раскланялся со своей дамой, предоставив ей кокетничать с пожилым генералом Стасем, известным по победному штурму амьенской столицы, и отступил к окну, чтобы немного выпить и понаблюдать за происходящим. Начался второй танец – более легкий и непринужденный сияк, на сей раз пару государю составила принцесса Минь И с Восточных островов в национальном костюме с полностью обнаженной грудью. Кембери посмотрел по сторонам, выискивая Ясимин, и, обнаружив ее возле входа в фуршетный зал, отправился к ней. Сияк – танец довольно долгий, времени для разговора предостаточно.

– Моя госпожа, – промолвил он, взяв Ясимин под руку. – Вы походя ранили несчастного влюбленного в сердце и не пожелали залечить его рану.

Ясимин улыбнулась. Ведь и не скажешь, что куртизанка: осанка, взгляд, повадки, не говоря уж о платье и духах, – все выдавало в ней подлинную аристократку.

– Господин посол, кто я такая, чтобы претендовать на ваше сердце? Бедная вдова, что из благородной милости допущена ко двору нашего блистательного государя.

– Смею полагать, что бедная вдова не так уж и бедна? – предположил Кембери. – Блеск ваших очей стоит намного больше всех императорских сокровищ.

Ясимин кокетливо поправила кружева, обрамлявшие весьма откровенное декольте, и игриво поинтересовалась:

– Разве господину послу интересен только блеск очей, а не то, что они видят?