Читать книгу - "Грешники. Книга 1. Корпорация «Кольцо» - Александр Чубарьян"

Горы, леса, озера, какие-то строения. Ни материков, ни стран, ни городов.

— Это наш город! — Гумилев ткнул пальцем в центр монитора, в изображение небольшого домика. — А вокруг наша провинция.

— А дальше? — спросил я. — Что на юге, на севере?

— Я там не был, — ответил Гумилев.

— А где ты был? Так, ладно! Давай с самого начала.

Я сел на ближайший ящик, и начал задавать вопросы.

Сперва я попытался выяснить историю этого города. Откуда он взялся, кто построил эти сараи, почему вокруг на тысячи километров выжженная пустыня, в которой бродят спятившие люди. Гумилев ответил, что так было всегда, и так везде. В пустыне царствовал вирус бешенства, превращающий людей в обезумевших животных. Счастливчики, избежавшие столь печальной участи, объединялись, строили поселения и форты, в конце концов становившиеся городами.

Тогда я попросил его рассказать свою историю. Когда он родился, где, как сюда попал.

И тут началось самое интересное.

Всю свою жизнь, сколько себя Гумилев помнил, он прожил здесь. Убивал безумцев, обитавших в пустыне с незапамятных времен. Командовал рабочими и строителями. Выполнял распоряжения основателя и владельца города, назвавшегося сначала Мегамозгом, потом Великим Магистром, а потом Павлом Дуровым.

Прежний владелец города большую часть времени проводил вне его стен. За гарнизоном он почти не следил, и лишь благодаря Гумилеву в городе сохранились признаки жизни.

Мой собеседник ударился было в воспоминания, но я его прервал, и спросил, сколько ему лет.

Гумилев не смог ответить на этот вопрос. Он не знал, где родился, и кто были его родители. Не помнил своего детства и своей юности. У него никогда не было друзей. Сколько себя помнил, он всегда был один и всегда — в городе без названия.

История всей жизни этого немолодого мужчины выглядела так, словно однажды он проснулся в одном из сараев, и приступил к обязанностям командира гарнизона, как ни в чем не бывало.

— Ваш предшественник назначил меня мэром города, и теперь я отвечаю за строительство, добычу ресурсов...

— Подожди! — перебил я его. — Расскажи еще раз, с самого начала. У тебя были родители? Детство помнишь свое? До того, как ты проснулся в штабе.

Гумилев с нескрываемой печалью на лице мотал головой, и разводил руками. Тер виски, морщил лоб. Я не мог понять, правду он говорил, или притворялся, что ничего не помнил.

— А юность? Тоже не помнишь? Ты же не всегда был такой? Сколько тебе лет? У тебя семья была? Жена, дети...

Гримаса отчаяния внезапно исказила лицо Гумилева.

— Хватит! — заорал он, вскакивая с места. — Я не помню!

И тут же, схватившись рукой за сердце, даже не присел, а рухнул обратно, издав стон.

— Эй, эй! — обеспокоился я. — Спокойно, не умирай!

Гумилев не умер. Хотя и побледнел быстро, но так же быстро его отпустило. Он вытер рукавом пот со лба, и пробормотал:

— Простите, Павел Дуров.

— Я не… Все в порядке? — спросил я, решив не спорить пока насчет имени.

— Да. Я не должен был повышать на вас голос.

— Да ладно, — отмахнулся я. — Любой бы нервничал, если бы ничего не помнил. У вас тут кофе есть?

— Конечно. Я сейчас сделаю.

Под видом кофе Гумилев приготовил какую-то коричневую бурду. Лучше, чем ничего.

Пока пили кофе, я честно рассказал Гумилеву свою историю. Историю журналиста, оказавшегося в центре международного заговора спецслужб и наркокартелей, похищенного средь бела дня на оживленной московской улице, очнувшегося в неведомом месте, в совершенно чужом мире.

Гумилев сказал, что никогда не слышал ничего подобного. Ни про город под названием Москва, ни про улицу Большую Дмитровку. Вот только когда я упомянул о том, что работаю в редакции “Взгляда”, показалось, что он наморщил лоб, словно услышал что-то знакомое. Но… уже в следующую секунду снова помотал головой. А потом, поколебавшись, предложил:

— Может быть, вы придумаете этому городу название?

— Любое? — уточнил я.

— Что-нибудь, отвечающее вашим вкусам и идеалам.

— Москва, — предложил я. — Пусть этот город называется Москва. А провинция — Московская область.

Оказалось, что давать названия провинциям могли только владельцы провинций — по факту, владельцы самых сильных армий.

— А у нас слабая армия? — спросил я.

— У нас вообще нет армии, — ответил Гумилев и предложил мне поужинать.

Я почувствовал голод сразу после того, как он задал этот вопрос. И сказал, что да, хочу есть. Я рассчитывал на кусок жареного мяса, чей запах до сих пор помнил мой нос, но Андрей Гумилев принес мне жестяную банку с тушеными бобами. На банке был рисунок, изображающий бобы, больше там ничего не было, ни надписей, ни маркировок изготовителя.

Пока я расправлялся с бобами, Гумилев объяснил, что я стал новым владельцем города, с его постройками, стеной, и механическим голосом. И пока действуют прежние приказы, он должен называть меня Павлом Дуровым.

— Я не хочу, чтобы меня так называли, — сказал я. — Меня зовут Анатолий.

— Для смены имени необходима бабочка, — сказал механический голос.

— У меня есть одна, секундочку! — Гумилев куда-то ушел, вернулся минут через пять с небольшой серебристой фигуркой крылатого насекомого. — Вот. Возьми в руку и скажи, что хочешь использовать бабочку для смены имени. Только громко.

Я взял фигурку — она оказалась прохладной на ощупь — повертел и сказал:

— Хочу использовать бабочку для смены имени.

В следующую секунду у меня в руке уже ничего не было. Пальцы сжали воздух, а серебристый предмет просто испарился в воздухе. И почти сразу же раздался механический голос:

— Как вы желаете, чтобы к вам обращались?

— Анатолий, — сказал я и тут же поправился. — Толян.

— Смена имени произошла успешно, — сказал механический голос. — Анатолий Толян зарегистрирован в качестве владельца города без названия.

— Какой еще Анатолий Толян? — возмутился я. — Просто Толян. Или Анатолий.

Механический голос молчал, а Гумилев смущенно вздохнул и сказал:

— У меня больше нет бабочек, Анатолий Толян.

— Просто Анатолий! — воскликнул я. — Или просто Толян. А, пофиг!

Бобы я уже доел. Поставил пустую банку на стол. Встал. Опершись о стол, навис над Гумилевым и твердым голосом сказал:

— Я хочу выяснить, что со мной случилось и как я тут оказался. А потом вернуться домой. Если вам что-либо известно и вы можете оказать мне помощь, то я рекомендую сделать это сейчас.