Читать книгу - "Лондон должен быть разрушен! Русский десант в Англию - Герман Романов"

— Скорей бы! — со вздохом произнес поручик. — А то уж надоело здесь торчать, да и конь мой застоялся.

— Ты всего две недели в лагере, гусар, а уже застоялся! Тоже мне жеребец нашелся… Да ладно уж, открою тебе тайну: завтра уже будешь туманом аглицким дышать…

— Так высадка будет, государь? — радостно выпалил гусар.

— Будет, — добродушно произнес Петр. — Все тебе будет! Так что дуэли больше не устраивай и саблей тут не маши, а то сам нарвешься. У французов умельцы изрядные есть, хоть Гош и приструнил их. Езжай к князю, скажи, чтоб на военный совет немедленно пожаловал.

— Есть, ваше императорское величество!

Гусар снова вытянулся, демонстрируя хорошую строевую выправку, и, лукаво сверкнув глазами, не удержался от вопроса:

— Государь, прошу вас, скажите мне, в какой я строчке солгал?

— В предпоследней, Денис, в предпоследней, — добродушно засмеялся Петр. — Ты их не на племя оставил, а зарезал! И правильно сделал — на хрена такой погани потомство производить. В последней тоже солгал… Правда, наполовину… Убить тебя, конечно, могут, но и славу обрести тоже можно. Иди уж, гусар, у меня и без тебя дел много…

Кадис

«На погибель эскадры не поведу!» — ударив кулаком по столу, твердо решил про себя Вильнев и невидящим взглядом уставился на лежащее перед ним письмо Первого консула республики.

Генерал Гош требовал немедленного отплытия союзной эскадры в пролив Ла-Манш, причем не позднее 29 июня, независимо от того, смогут прийти в Кадис русские корабли адмирала Ушакова или не смогут. А такой приказ означал только одно — высадка на Остров будет произведена через две-три недели и флот требуется на ее прикрытие.

Адмирал до ужаса боялся предстоящего сражения с английским флотом, хотя прекрасно знал, что союзная эскадра имеет полуторный перевес не только по числу кораблей и пушек, но и по качеству самих линкоров.

Тот же французский «Редутабль» по стоимости был намного дороже любого двухдечного «англичанина», корпусом крепче и быстроходнее, благодаря чему корабли выдержали жестокий шторм, когда его эскадра совершала переход от Марселя до Кадиса. Вот только этого нельзя было сказать о командах — адмирал воочию убедился, что французские моряки подготовлены не просто плохо, а совершенно отвратительно.

— Не морская мы нация, не морская… — глухо пробормотал адмирал, чувствуя, как скулы сводит от нехорошего предчувствия. Он был прекрасным администратором, но не флотоводцем, и более того — прекрасно понимая это, все же согласился принять командование союзными эскадрами.

Ведь самая страшная беда для любого военачальника — не только не верить в победу, но и в собственные силы. А в мозгу постоянно свербила только одна мысль: «Сражаться с англичанами БЕСПОЛЕЗНО!»

Перед выходом Вильнев провел анализ результатов всех сражений с британцами, которые приняли за два столетия французы, испанцы и голландцы. Они оказались просто удручающими. Цифры потерь линейных кораблей соотносились как один к десяти. Случайные же победы, вроде Абукира, были редчайшим и счастливым исключением, за которым чаще всего следовал быстрый и беспощадный разгром.

— Один к десяти! — прошептал Вильнев и помрачнел еще больше.

Имея такие шансы на успех, выходить в море ему совершенно не хотелось. Но не выполнить приказ Гоша было не менее страшно.

Он на секунду представил, как сорвут с плеч эполеты и отправят под суд, и содрогнулся от нахлынувшего ужаса. Выбор оказался кошмарен: выйти в море — принять смерть и погубить два десятка линкоров, с чрезвычайным трудом построенных республикой, а остаться — значит предать свое имя бесчестью и получить на него несмываемое клеймо труса и изменника.

— Что делать, что делать?! — в отчаянии вскричал адмирал, вскакивая со стула. В волнении он прошел несколько шагов по салону и неожиданно остановился — в голову пришла ослепительносчастливая мысль, разом решавшая все трудности выбора. Расползающимися в улыбке губами адмирал негромко произнес, прищурив глаза от удовольствия:

— А ведь это выход! Да еще какой…

Доггер-банка

Командующий Восточной эскадрой вице-адмирал Роберт Кальдер, с непривычным для европейцев, но обычным для англичан титулом первого баронета, с усмешкой взирал на сгрудившуюся в отдалении датско-шведскую эскадру, представлявшую собой жалкое зрелище.

— Смешно представить, но эти люди когда-то наводили ужас на Британию! И куда делись потомки свирепых викингов?!

Командир 98-пушечного линейного корабля «Принц Уэльский» Томас Харди только пожал плечами, молчаливо соглашаясь со своим адмиралом.

Сражение уже было выиграно, и это понимал даже самый тупой юнга, а то, что враги, вздумавшие бросить вызов флоту Его Величества, отошли на мелководье, не слишком спасало их положение. Они были обречены — поражение теперь могло обернуться полным разгромом.

Дело в том, что Англия, которой настоятельно требовалось наличие огромного флота, вынуждена была экономить, особенно после захвата русско-французским корпусом Бенгалии, этой житницы всей Индии. Посему Адмиралтейство старалось закладывать только двухдечные корабли, на палубах которых можно было разместить до 72 пушек.

В отличие от тех же французов, принимавших все силы, чтобы иметь единицы кораблей баталии намного более сильных, чем британцы, и тем самым нивелировать преимущество последних в выучке, Королевский флот никак не мог позволить себе подобной роскоши. Потому стопушечные «Виктория» и «Принц Уэльский» были исключением в огромной эскадре британских линкоров. И вот теперь такая экономия на «дешевых» кораблях, имеющих гораздо меньшую стоимость, а соответственно размеры и осадку, сыграла свою роль.

— Они думают укрыться от нас на мелководье, — усмехнулся Кальдер. — Напрасная затея. Как только мы поправим рангоут, подойдем к ним поближе и перетопим, как паршивых котят!

— Я согласен с вами, сэр. — Харди с нескрываемым злорадством посмотрел на вражеские корабли, что заметно «потяжелели». — Вот только, сэр, как бы они не затонули до того, как мы с ними свалимся…

Договорить капитан не успел, так как повсюду раздались громкие крики моряков, которые наперебой засуетились и столпились у левого борта, возбужденно размахивая руками.

— Черт побери!

Харди обернулся — из серой дымки тумана, уже изрядно прореженной ветром, в милях четырех от британской линии, медленно выползали, один за другим, ненавистные корабли со знакомыми каждому британцу длинными трубами, из которых валил черный дым. С убранными парусами, отчего их мачты казались переплетенными крестами, русские, а это могли быть только они, неумолимо шли на британскую эскадру.

— Один, второй… пятый… седьмой…

Томас Харди медленно и громко подсчитывал вражеские корабли, которые длинной кильватерной колонной неумолимо надвигались из серой дымки. Перевес врага был просто чудовищным, да и появившиеся на арене сражения линкоры являлись гораздо более опасным противником, чем потомки викингов.