Читать книгу - "Вундервафля - Олег Дивов"

За что «мишку» сейчас могут выгнать из стаи? Это можно спросить у Бенни, да только фиг ему, пускай сидит и мучается. Заслужил. Я ему сегодня много чего сказать хочу, и все не по теме…

– Григорий, ну делай же паузы. Или половинь хотя бы.

– А если мне с собой трезвым – скучно? Манга, я же в промежутках от работы до работы – невыносимо скучная личность. Я похож на человека, когда играю или когда выдумываю. А в паузах – тоска сизая.

Не кривлю душой ни капельки. Ведь так оно и есть: скучный тип с тоскливыми глазами. От баб отбою нет, только жить со мной никто не остается. Как увидят эти глаза – прости-прощай. Спинным мозгом чуют, на что напоролись.

Только не подумайте, что это трагедия. Это комедия. Пока еще. Дальше будет хуже.

– Послушай, но тебя так любят…

– Меня любят не за унылую физиономию, верно? Любят за веселую. Которую я делаю для публики. Ради публики. Чтобы людям было хорошо. А я потом как выжатый лимон – и мне грустно.

– Но ведь это замечательно!

– То, что мне грустно?

– Дубина! Оглянись вокруг! Посмотри, сколько наших черт знает чем занимается, чтобы создать какие-то новые смыслы – и с огромными усилиями, чуть ли не через задницу донести их до народа! А у тебя все напрямую. Прямой контакт. Счастья ты своего не понимаешь!

Какая все-таки Манга до отвращения правильная. И ужасно привлекательная в своей анимешной ипостаси. Да чего там, просто красивая. Пожалуй, надо мне и в самом деле малость просохнуть, а то сейчас вовсе растаю от нежности, целоваться полезу, а ей только этого и надо, давно готова.

Нет-нет, я еще помню времена, когда Мангу звали Сашкой, и он, сволочь, мне хоккейной клюшкой между глаз заехал, едва нос не сломал. Если сильно напрячь память, я, пожалуй, вспомню его хитрую, смазливую и вполне русопятую детскую морду. Но последнюю четверть века это шикарная анимешная деваха, из тех, кого зовут «свой парень», а еще высококлассный переводчик и эксперт по деловым контактам с Дальним Востоком. Имеет невинный с точки зрения японцев сдвиг по фазе на почве хай-тека: дома в Киото у Манги целая свора киберсобак и два кибермужика. Не потому что такая вся из себя хиккимори, а просто ее стервозный характер даже собаки не выдерживают. Прекрасный человек и замечательный друг, уверяю вас, просто ярко выраженная сука – ну, бывает. Она и за Урсулу готова подписаться обеими руками не столько по доброте душевной, сколько от бессознательной тяги подминать под себя все хорошее, до чего может дотянуться, потом сколотить из этого хорошего стаю и начать стаей мудро руководить. Ну, ей кажется, что мудро. Спорим, моя дурацкая идея на полном серьезе взять в семью «мишку» сейчас прямо-таки бродит, пузырится и булькает в красивой Мангиной голове.

Дик жалеет Мангу, говорит, она какая-то неприкаянная выросла и вся ее японщина – просто метод компенсации психики, бегство от незалеченных проблем. Некоторые наши слегка побаиваются с ней общаться. Любуются издали, а душевно поговорить – не получается. Все признают, что Манга «свой парень», но уж больно она прямолинейная, а временами и грубоватая, язык без костей. Ну да, мы друг другу принципиально не врем, только совсем хамить-то не надо.

А я привык. Я ее не боюсь ни капельки, мудро руководить собой не дам, она это понимает и, как ни странно, высоко ценит. Только обижается, что я, с моим-то профессиональным слухом, даже не пытаюсь выговорить ее японское имя и зову подругу детства в лучшем случае Мангой, а в минуты раздражения – госпожой Кусаки.

Приставать к ней с нескромными предложениями мне мешает только одна причина: я-то знаю, насколько Манга одновременно ранима и зверски серьезна. Поэтому мужики и собаки, с которыми она живет годами, – механические. С Мангой нереально разок заняться любовью, чисто от хорошего отношения, и назавтра разойтись друзьями, она не поймет. Она решит, что ее предали. Семья потеряет этого ценнейшего человека навсегда. И я потеряю.

Иногда я думаю в сердцах, что она просто тупая, а потом долго гоню от себя мысль, до чего же это похоже на правду…

Тут с дальнего конца стола подваливают мои, точнее, делегация от моих – папуля с Виктором. Женщины салютуют бокалами, мама подмигивает, мол, все прекрасно. Мама, пожалуй, самая яркая здесь, и это очень приятно. А живет яркая женщина тихо-тихо, незаметно, надо просто знать, какой она сильный терапевт. У мамы все хорошо сложилось, она никуда не рвется и ни о чем, кажется, не жалеет. Знаменитых тут и без нее хватает.

А эти двое нависают надо мной со значительными лицами и принимаются разглядывать, да так сурово, что вокруг голоса стихают, и все оборачиваются в нашу сторону.

– Какой он все-таки у нас замечательный, – говорит папуля Виктору.

– Прекрасный, – отзывается Виктор.

– Мы – молодцы.

– Безусловно.

Они чокаются, выпивают, круто поворачиваются и уходят. Вслед им несется дружный хохот и аплодисменты.

– А я все думал, в кого ты такой артистичный, – говорит Бенни. – В обоих, значит.

– Ну, все-таки в папу, но без Вити я бы не состоялся. Папуля задавал общее направление и поддерживал в трудные минуты, а Витя-то, извини, меня растил день за днем. Как говорится, отцы приходят и уходят, а отчимы остаются…

Кстати, Виктор и терпел меня день за днем тоже, редкой деликатности и доброты человек. Я папу обожаю, это личность, но сейчас понимаю, как правильно он сделал, что вовремя ушел. Он бы регулярно обламывал сына, и наверняка слишком жестко. А так у меня просто образовалось два комплекта родителей, и я заметно этим избалован. У Бенни по-другому. Со слов Алана выходит, что Тор в общем и целом неплохо заменил его, только вот, увы, самого Алана не было поблизости, когда Бенни рос. Это зря. Мальчику надо знать, что у него есть отец и до отца можно доехать на машине.

– А твои-то где? – спрашиваю.

– Да как обычно. – Бенни разводит два пальца, один вверх, другой вниз.

– С тетей Леной все понятно, а Торвальд мог бы и вынырнуть по такому случаю, – вворачивает Манга. – Заодно бы вправил кое-кому мозги.

– С пяти километров выныривать не так просто.

– Какие все занятые, – Манга фыркает. – Налей мне, Гриш. Почему у твоей дамы пусто? А еще Гамлета играл…

– Я?! Никогда я Гамлета не играл. Мне до Гамлета расти и расти. Ты вообще за мной следишь?

– А ты за мной – следишь?

Пообщались, называется. Покоммуницировали.

– Вот скажи мне, Бенни, как социолог, – требует вдруг Манга. – Чем все это кончится?

И обводит бокалом вокруг.

– Вы за мной тоже не следите, – говорит Бенни. – А я уже три года как все расписал. Мне тогда предложили работать с «мишками», надо было решать, и тут я понял, что готов закрыть тему, подвести итоги. Опубликовал большую работу. Получил в ответ ушат помоев на голову от благодарных читателей. Ну, какой текст, такая и ругань – масштабная.