Читать книгу - "Царь горы - Вадим Панов"

Клаудия неожиданно опустилась на колени, склонила голову и поцеловала руку барона.

— Твой замысел велик, отец, и сейчас он как никогда близок к осуществлению. Нужно быть решительным.

Александр нежно взлохматил волосы девушки, но смотрел он в сторону, на огонь.

— Всему свое время, дочь, всему свое время. Нужно быть и решительным и осторожным, расчетливым. — Голос стал громче. — Угрозами мы только испортим дело. Часть кардиналов и так готова к переговорам.

— Тем лучше.

— А остальные… Если они не испугались Алого Безумия, если они не признают авторитет истинного кардинала, то их не смутит и Колода Судьбы. — Бруджа поднял бокал и посмотрел на огонь сквозь хрусталь и вино. — Честно говоря, я не предполагал, что мне удастся усадить за стол переговоров стольких кардиналов.

— Ты часто повторяешь, что от крови устают, — напомнила Клаудия.

— Да, устают. Но не все. — Александр жестко усмехнулся. — Борис не устал.

— Оставь Бориса Захару, — тихо сказала девушка.

Бруджа внимательно посмотрел на дочь.

— Захар не устал?

Клаудия опустила глаза, соединила руки и хрустнула пальцами:

— Устал. Очень устал.

— Но? — с легким нажимом поинтересовался барон.

— Но он сделает все, что должен. Захар понимает, что другого пути нет.

Объединить семью, вернуть вампирам былое величие! Над этой задачей бился Бруджа со времен Раскола. Искал возможности, вступал в союзы, создавал Колоду Судьбы, но… До сих пор его усилия ни к чему не приводили. Не верь никому! Именно этот лозунг, а не абстрактная — «Свобода!» — был главным в Саббат. Каждый может оказаться предателем, каждый может ударить в спину. За что? Чтобы выслужиться перед Темным Двором и уйти в сытую рабскую жизнь. Чтобы отнять твою женщину. Чтобы занять твою территорию, потому что чем меньше останется масанов, тем больше вероятность, что шпионы Тайного Города не разнюхают тебя и не направят в район карателей. Не верь никому! Свобода завела Саббат в тупик. Превратила масанов в крыс, заставила прятаться от всех, заставила опасаться братьев.

Но они считали себя свободными. И гордились этим.

И каждый масан Тайного Города хоть раз в жизни, но задумывался над тем, что он — раб.

А еще они устали убивать друг друга.

И Бруджа принял Захара. Принял и выслушал, хотя еще сто лет назад с удовольствием бы отправил епископа Треми под солнце. Бруджа пережил идеи Раскола. Бруджа понял, что в тупике, и решил вырываться.

Но его смущало, что из тупика придется выбираться рука об руку со злейшим врагом. С комиссаром Темного Двора.

— Направляя к нам епископа Треми, — продолжила Клаудия. — Сантьяга преследовал свои цели. Но Захар не марионетка.

— Если все пойдет так, как запланировано, Захар обретет большую власть.

— Он не предаст, — твердо ответила девушка.

— Хотел бы я разделить твою уверенность.

— Я — Глаза Спящего, — с неожиданным высокомерием бросила Клаудия, и поднялась на ноги. — Ты забыл?

— В первую очередь ты женщина. Влюбленная женщина.

— В первую очередь я твоя дочь.

— Когда речь идет о любви, такие нюансы легко забываются.

Клаудия холодно усмехнулась, а затем размахнулась и бросила бокал в стену. Звон разбитого хрусталя привлек внимание барона. Александр перевел взгляд на появившееся на шелке пятно и вздохнул:

— Я хотел напомнить, что не следует терять голову.

— Я — Глаза Спящего, — повторила Клаудия.

— В таком случае, я хотел бы услышать точный прогноз.

— Начни что-нибудь делать, — огрызнулась девушка. — Тогда будущее станет яснее.

Бруджа легко поднялся с дивана — усталости как ни бывало, сделал несколько шагов к выходу из комнаты и, не глядя на дочь, произнес:

— Сегодня я буду звонить Густаву.

* * *

поместье «Rosewood Hill»

Великобритания, 14 декабря, вторник, 12:03 (время местное)

Усадьба «Rosewood Hill», выстроенная неподалеку от Лондона в начале девятнадцатого века, так и не приобрела статус замка, и во всех реестрах значилась как обыкновенное поместье. В действительности же все знали, что будь хозяева усадьбы более настойчивыми, а главное — более щедрыми, то уже через несколько месяцев они бы жили в настоящем родовом гнезде, в колыбели, так сказать, подлинной английской аристократии. Но владельцев «Rosewood Hill» сложившееся положение устраивало. К тому же скромный статус поместья уберег его и от многочисленных туристов, жаждущих изучить простые дома простых английских помещиков, и от многочисленных обществ по спасению старинных замков, исторического наследия, культурного достояния, национальной гордости и прочего груза имперского прошлого. Разумеется, ревностные хранители английских традиций, в лице старых дев и отставных военных, неоднократно пытались проникнуть в «Rosewood Hill», дабы удостовериться, что к викторианским стенам относятся с должным почтением. Но, несмотря на внушительные размеры: двести акров земли, парк, пастбища, лес и два искусственных озера, поместье охранялось не хуже Букингемского дворца, и плечистые охранники имели приказ с незваными гостями не церемониться. Старых дев и отставных военных грузили в специально приобретенный для этих целей микроавтобус, и вежливо отправляли в ближайшую деревушку, до которой, надо отметить, было почти двенадцать миль.

— Что скажешь, Тедди? — Густав Луминар тяжело посмотрел на епископа клана.

— Насколько я помню, — осторожно ответил тот, — кардинал Бруджа не в первый раз предлагает встретиться…

— Дядюшка одержим идеей объединения, — перебил епископа Густав.

Но Тедди, давно привыкший к манере разговора повелителя, невозмутимо закончил мысль:

— И пару раз Александр предлагал вполне разумные проекты. Насколько я помню, однажды наши кланы действовали сообща.

— Это было давно.

— И тем не менее…

— Это было давно! — Густав вышел из-за огромного письменного стола, жестом велел епископу оставаться в кресле, и подошел к книжному шкафу. Постоял, разглядывая тисненые золотом переплеты, и медленно продолжил: — Каждый век — как новая жизнь. Все меняется, на все надо смотреть иначе. Пятьдесят лет назад я бы без колебаний отправился на встречу с дядюшкой. Сейчас — нет.

— Опасаетесь ловушки?

— В том числе.

Тедди покачал головой:

— Александр всегда держит слово. Война могла начаться после: через день, через час, через десять минут, но — не на переговорах. Барон щепетилен в вопросах чести.