Читать книгу - "Генетический дрейф - Вадим Денисов"

Будильник смартфона запел утром вовремя, как и положено.

Проснулся я достаточно легко. Сел на кровати, покачался взад-вперёд, а потом замер, разгоняя густую мозговую тучу. Ведь что-то мутное снилось, нехорошее, ненормальное, если это определение применимо к снам вообще… Что я хочу? Где пульт от телевизора? Белый от кондиционера вижу, а тот, чёрненький, где?

Немного побаливает голова, это не проблема, достаточно залезть под холодный душ — и всё как рукой снимет. Чуть болит желудок. Во рту оставался какой-то ядовитый привкус. «Это от вчерашнего палева, — подумалось лениво, пока я совершал туалетный моцион. — Ох и ядовитый же мусор кто-то жёг, натравить бы на козла местного экоинспектора. Наверное, звери, а не люди, Европа всё же».

Куда я пульт от телевизора забил, в какую щель, а? Нет, сперва надо хоть чуть-чуть в себя прийти.

Так, в туалет марш-марш сделали, теперь — на кофейный моцион.

В комнате, кстати, до сих пор попахивало какой-то вонизмой, даже кондиционер не спас, фильтр старый. Точно диоксин, что ли? Ну да, Тони вчера говорил… А он откуда знает? Я вот не разбираюсь.

Заварив кофе, открыл тяжёлые деревянные ставни из тёмного дерева, с усилием откатил в сторону огромное тяжёлое стекло и вытащил две чашки на веранду. Это обязательная процедура, ритуал. Ведь я курический бросец первой стадии! Посоветовали добрые люди начать так: научиться не выкуривать первую утреннюю, пока чего-нибудь не съел или не выпил горячего. Поэтому первую чашку я выпиваю без дымового сопровождения. Вообще-то в Европе бросать легко, цены на сигареты адские, сами сигареты гадские. Все греки курят исключительно «Мальборо», старые добрые понты. А все «Мальборо» в мире, если вы ещё не знаете, поддельные. Местный контрафакт катают в Албании, редкостная гадость.

Привычно подогнув левую ногу под себя, уселся в жёстком кресле, немного поворочался, устраиваясь поудобней.

А воздух-то какой свежий! Сплошной кислород и озон. Никакого диоксина!

Птички поют, поднимающееся солнышко светит, словно и не было вчерашнего кошмара. Правда, тучки-то наползают… Восемь утра, можно бы и ещё поспать. Как насчёт добрать немного, Гош? Надо решать быстро, пока окончательно не проснулся. Если ехать куда-то, то лучше по прохладце, можно ехать с открытыми окнами, без кондея. А что, если в столовку сходить? Не хочется, а по уму — горяченького в себя вкинуть не помешает. Там пока тихо, спокойно, позже набегут.

Кляня себя за слабоволие, я торопливо выпил первую чашку и сразу потянулся за пачкой, лежащей на столе. Поднял глаза и только сейчас увидел ноги.

Две ноги. Женские. Голые. Белые.

Видно их было примерно по колено — ноги протянулись на мою половину лужайки.

«Это соседка справа, и это её пятки».

Почему-то сразу решил, что недвижимые ноги принадлежат именно ей, а не кому-то пришлому, словно изучал эти пятки загодя. Национальности её не знаю, а имени, убей, не помню! Я вообще плохо запоминаю имена-фамилии. Переметнулись в самом начале при встрече холодными дежурными «хаями», да и хватит знакомиться, видно же было, что личности мы полярно устремлённые… Больше не контактировали. Что сказать: средних лет женщина, ничего примечательного, в загулах не замечена.

Ночью она бегала по мокрой траве, как тут не бегать, когда вокруг сплошная фантастика творится!

Вот пятки и испачкала в сырой землице. И теперь одна торчащая нога была немного грязная, а другая чистая. Почему? Потому что именно эта пятка лежала прямо перед спринклером системы орошения лужаек, они тут напиханы по мураве в шахматном порядке. Вот эту пятку и отмыло начисто струйками под давлением. Ледяной водой, между прочим, то ещё испытание! Даже мертвецки пьяный человек среагирует на распылитель, который включают часа в четыре утра.

Я встал, сделал несколько шагов вперёд и осторожно присел, опасаясь заглядывать за стенку. Наконец решился и дотронулся до холодной левой ноги. Потом поискал пульс… Уже долго лежит, это не обморок, не обольщайся, Санин, тут не накурка и не пьянка, это происшествие из ряда вон.

Соседка мертва, никаких сомнений.

Мертвецов я в жизни видел предостаточно. И в армии, и на поисковых операциях, когда искал пропавших в тундре коллег из цеха, на дальних охотах и рыбалках, утопленников не раз находил, сам попадал в катастрофы и видел со стороны их кровавые последствия, таскал и упаковывал. Но к виду мёртвого человека так и не привык.