Читать книгу - "Дело было вечером… - Виктория Серебрянская"

– Вильгельмина! – Мастер Саньята смахнула с лица алые капли и разъяренно уставилась на меня: – Что тут происходит?!

Я не трусиха! Клянусь! Но от грозного вида куратора у меня задрожали колени. Осознав свое плачевное положение, я побледнела. Если кто-то нечаянно опустит сейчас взгляд вниз… А предательница-юбка слишком коротка, чтобы прикрыть безобразие… Все, моей репутации грозной и неподкупной старосты конец! И ведь на первокурсников не свернешь, я обязана была остановить зарвавшуюся девчонку!

– Э-э-э-э… мастер Саньята…

Глаза разозленной ведьмы мгновенно нашли самоубийцу. Им оказался, ну кто бы сомневался, Барзон!

– Да, адепт?..

Я поежилась. Голос мастера Саньяты своей температурой мог поспорить с Вечными льдами Мертвой пустыни. Барзон тоже передернул плечами, ощущая резкое похолодание. Достаточное, чтобы замерзнуть самому. Но не достаточное, чтобы прояснилось в мозгах.

– Эмм… Куратор Саньята, Вильгельмина сказала, что зелье приготовлено правильно. – Я едва не вздохнула облегченно. Вот молодец! Хоть кто-то пытается спасти мою репутацию. Конечно, сейчас уже не проверить правильное было зелье, или нет. Главное, чтобы его ревнивые подружки ничего не ляпнули. – Но мне казалось, что девочки пожадничали с компонентами, и я… э-э-э… решил исправить положение…

Святая Бригитта! Что он несет! Я мгновенно забыла, что секунду назад мысленно хвалила ведьмака. Теперь мне его хотелось прибить. Желательно, с особой жестокостью. А потом еще немного над трупом поиздеваться. И так, чтобы некроманты не смогли оживить.

Мастер Саньята вдруг успокоилась. И это спокойствие очень сильно напоминало мне затишье перед бурей. Сколько раз уже я такое наблюдала со стороны! Когда ураган ярости куратора буквально топил в себе виноватых, и тех, кто нечаянно оказался поблизости. А вот сама в эпицентр угодила впервые. От осознания собственного попадоса я невольно втянула голову в плечи. Если уцелею – поставлю Святой Бригитте тысячу свечек сиреневого эльфийского воска. И плевать, что они стоят целое состояние!

– И как же ты решил исправить положение, Барзон? – И голос у мастера Саньяты вдруг стал таким сладеньким-сладеньким.

У меня аж скулы свело от этой приторности. Но вот юный ведьмак ничего не заподозрил. Мне захотелось закатить глаза и хлопнуть себя по лбу от этой наивности. А еще лучше – хлопнуть по лбу Барзона. Да чем-нибудь потяжелей моей ладони! Чтобы в мозгах прояснилось, и он сообразил выбрать менее изощренный способ самоубийства.

К сожалению, моя более чем красноречивая мимика ничего ведьмаку не подсказала. Барзон широко улыбнулся куратору, свято веря в собственную неотразимость, и на голубом глазу выдал:

– Так девясила добавил чуть-чуть.

Ага, жменьку. Маленькую. Размером с бочонок сливовицы.

Мастер Саньята радостно улыбнулась Барзону в ответ. Улыбкой голодного крокодила. Того самого, что он грозился вылупить из своего яйца и положить куратору на кафедру. Мне поплохело окончательно.

Между тем и рыжая ревнивица, затеявшая весь этот бардак, тоже начала что-то подозревать. По ее глазам было видно, как она судорожно ищет способ заткнуть любимому рот. Но было уже поздно.

– Девясила, говоришь… – Мастер Саньята брезгливо отряхнула свои пальцы от остатков алых капель. И вдруг как рявкнет:

– Какая трава может придать зелью выраженный ярко-красный цвет? И что это означает?

Все юные ведьмочки и ведьмаки хорошо знают, что алый цвет зелья означает только одно – опасность. Недаром все зелья с таким оттенком относятся к запрещенным. Они или ведут к смерти, или к неконтролируемым последствиям. А девясил с перистоцветом, который кинула в зелье Индира, вообще запрещено соединять. Так как это соединение от малейшего влияния магии может дать абсолютно непредсказуемый результат: от портала в Нижний мир, до стойкого приворотного зелья, от которого нет антидота.

Так же абсолютно все адепты на Ведовском факультете осведомлены об опасности злить мастера Саньяту. У нее в предках кто-то из Нижнего мира затесался. И в минуты крайней злости куратор была непредсказуема – то ли виновника в жабу превратит, то ли сама рога отрастит. Барзон рисковал узнать эту науку на собственной бедовой шкуре. Вот как превратит Саньята Барзона в белую мышку, тогда и узнает юный ведьмак, где обитает лихо…

Не успел Барзон испытать на себе злость мастера Саньяты. Как и не успел ответить на поставленный куратором вопрос. В абсолютной тишине лаборатории, а притихли все подгруппы, наблюдая за тем, как Барзон роет себе яму, неожиданно раздался тихий, но отчетливый и грозный треск. Я подпрыгнула на месте и растерянно оглянулась.

Впрочем, растерялась не только я. Воинственный настрой куратора тоже как-то снизил градус. И старшая ведьма недоуменно нахмурила тонкие брови:

– Это что сейчас было?

Интересный вопрос. Особенно с учетом того, что все поголовно украдкой оглядываются, ища источник подозрительного треска. Первыми спохватились те, у кого эксперимент шел удачно: а вдруг утконосы уже пытаются вылупиться? Наивные. Так скоро даже кролики не размножаются. Зародышу нужно время, чтобы развиться в полноценную особь, готовую вылупиться из яйца.

А треск повторился. Уже несколько громче и явно отчетливей. Ошибиться или принять его за коллективную галлюцинацию было нельзя.

Я тоже вместе со всеми озиралась по сторонам. Хоть я и городская, но точно знаю, что треск скорлупы вылупляющегося цыпленка услышать вот так просто, в аудитории полной адептов, попросту невозможно. А значит…

Додумать свои умозаключения мне не удалось. Треск повторился. Ужасающе громкий и отчетливый. А потом еще и еще. И доносился он, Святая Бригитта спаси и помилуй, со стола Барзона и его подгруппы. А там лежало непонятно кем снесенное яйцо. Выкупанное в запрещенном зелье перерождения. Кажется, чистки клеток с подопытными крысами на этот раз мне не избежать…

Неравномерно окрашенное красными потеками и забытое всеми яйцо действительно лежало на столе. Покрытое сетью больших и маленьких трещин. Мастер Саньята нахмурилась и сделала шаг к столу:

– Вот только какого-то уродца, накаченного зельем перерождения, мне тут и не хватало! У меня нет никакого желания объясняться по поводу запрещенного зелья с ректором и комиссией из ковена!

Как в страшном сне я наблюдала за поднимаемой рукой куратора. Саньята была очень сильной ведьмой. Я только мечтала однажды такой стать. К тому же куратору подчинялась стихия огня. Не полностью, и допустим, пожар Саньята усмирить не могла. Но вот сжечь неугодную книгу или поджарить яйцо ей вполне удавалось.

Вот на кончиках изящных пальцев куратора засветились знакомые искры. Я уже видела такое на втором курсе, когда одна ведьмочка, только поступившая в академию, необдуманно принесла на занятия какой-то свиток чернокнижников. Саньята, увидев запрещенную литературу, сожгла ее не раздумывая. А незадачливой владелице свитка назначила месяц ежевечерних свиданий с подопытными животными в собственной лаборатории.