Читать книгу - "Задача - выжить! - Алексей Замковой"

— Не помню я ничего… Очнулся там. — Я махнул рукой в сторону, откуда мы прибежали. — Возле дороги. Рядом машина разбитая и наши лежат. Мертвые все. А я, наверное, с грузовика когда летел – головой обо что-то хорошо приложился. Короче, память отшибло полностью. Помню только, что зовут меня Лешей, и… все. Ну, встал, пошел по дороге и на ваш хутор вышел…

Удивление в глазах Оли сменилось жалостью, а потом они испуганно расширились. А из-за моей спины прозвучал окрик:

— Не двигаться!

* * *

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Попали… Надежду вселяло только одно – говорят по-русски. Гораздо хуже было бы услышать «Хальт!». А так есть надежда. Скорее всего, это окруженцы. Мало ли наших в сорок первом по лесам бродило – к фронту прорывались. Я сидел не шевелясь. В крутого играть не хотелось. Смысла не было – в надежность своей легенды я верил, да и неизвестно, сколько стволов сейчас на меня направлено из окружающих зарослей. Так что посидим подождем. Авось не пристрелят сразу, а будет разговор – выкрутимся.

В поле моего зрения появился человек в форме бойца РККА, которая вполне могла потягаться с моими обносками в плане убитости. Гимнастерка, конечно, была не такая вылинявшая, как моя, но количество прорех и пятен на ней просто поражало. Дополнительную оригинальность внешнему виду солдата придавала грязная тряпка (портянка?), сейчас исполняющая роль бинта на левом предплечье. Боец вполне недвусмысленно целился в меня из карабина, причем, несмотря на мою беззащитность, явно нервничал. Сразу же в кустах чуть спереди и справа раздался шорох, и из густой листвы выглянул ствол второго карабина. Невидимая рука, принадлежащая кому-то вне поля моего зрения, утащила куда-то мне за спину лежащий рядом трофейный маузер. Вокруг отчетливо повисло напряжение. Казалось, даже воздух сгустился в какое-то желе и упрямо отказывался лезть мне в легкие. Напряжение сгустилось еще больше, когда передо мной появился новый персонаж.

Этот выглядел поопрятнее того бойца, которого я увидел первым. И кроме того, был командиром. Хотя фуражки на нем не было, мне сразу бросились в глаза пары кубиков на петлицах. Лейтенант, значит. Впрочем, простым лейтенантом он пробыл недолго – командир чуть повернулся, бросив взгляд на продолжавшую растерянно хлопать глазами Олю, и на его рукаве я заметил нашивку, которую видеть очень не хотелось. Красная звезда с серпом и молотом плюс два узких угольника явно указывали на принадлежность этого персонажа к рядам доблестного НКВД. Сержант ГБ? Внутри все оборвалось. Знаете такое ощущение, будто где-то в животе раскрывается «черная дыра»? Если нет, то вам очень повезло. Мало приятного. А потом я снова обратил внимание на петлицы. Малиновые с черным кантом. Похоже, и в этот раз мне повезло. Вроде бы пехотный младший политрук?

— Кто такие?

Я попытался было встать, но боец с карабином занервничал еще больше, и от идеи, вытянувшись во фрунт, доложить по форме пришлось отказаться. Что ж, буду отвечать сидя.

— Товарищ младший политрук, извините, но о себе доложить не могу.

На звание не отреагировал. Хорошо! Значит, угадал! Абсолютно неуставным движением я указал на ссадину, оставленную на моем лбу встречей с деревом еще того, семьдесят лет тому вперед, и продолжил:

— Память отшибло. А девушка – с хутора в паре километров отсюда.

Политрук явно растерялся. На его лице, отображая ход мыслей, сменилось несколько выражений в спектре от удивления до хмурой подозрительности. Пока там не появилось выражение «расстрелять фашистскую сволочь!», я поспешил продолжить:

— Я у дороги очнулся. Рядом машина разбитая и трупы. Ничего, кроме имени, не помню. Наверное, головой ударился. Пошел по дороге и вышел к хутору под лесом. А там немцы мужика убили и вот ее, — я указал рукой на Олю, — хотели…

Политрук стоял и слушал, как я пою. В принципе ничего ведь фантастического я ему не рассказывал, но доверчивостью он, похоже, не страдал. Ну да, работа у него такая.

— …В общем, обидеть ее хотели. Ну, я с теми немцами разобрался, а потом мы в лес побежали. Вот, собственно…

— Это правда? — Политрук повернулся к Оле. Если мой рассказ и произвел какое-то впечатление на стоящего передо мной чекиста, то это было незаметно.

Оля кивнула. А я, продолжая играть роль контуженого, хлопал глазами.

— А почему у вас оружие немецкое? — не унимался политрук.

— Я у немцев… на хуторе…

— А где была ваша винтовка?

Молчание. А где была моя винтовка? Пока я лихорадочно пытался что-то придумать, политрук истолковал паузу по-своему.

— Та-а-ак… — протянул он, багровея лицом. — Как же это вы, боец Рабоче-крестьянской Красной армии, бросили вверенное вам оружие?! А может, ты дезертир? Да я тебя… Красноармеец Алфедов!

— Я! — Боец, продолжающий целиться в меня, попытался, не опуская карабина, встать смирно.

— По законам военного времени…

— Терехин, отставить… — сзади раздался новый голос. Звучал он слабо и с явными хрипами. — Боец, ко мне…

Судя по реакции видимых мне окружающих, последние слова предназначались мне. Я осторожно, стараясь не делать резких движений, встал и оглянулся. Сзади стоял еще один боец с ДП. Этот, для разнообразия, в меня не целился. А за ним, на носилках из двух палок и куска брезента, лежал кто-то еще. Голова лежащего была перебинтована так, что виднелся лишь нос и один глаз. Бинты также покрывали его правую руку, захватывая и плечо с шеей. На свободной от бинтов стороне на петлице поблескивали две шпалы. Майор, значит.

— Товарищ майор… — Я подошел к раненому.

— Вольно… Ты… где на дороге… очнулся?

— Да вот там, — я махнул в сторону дороги, — на дороге через лес. По ней шел. Как далеко, не помню, но шел полдня почти. А до хутора, о котором я говорил, отсюда полчаса пути.

— Как хутор… называется?

— Вроде бы Ивашкин, товарищ майор. Вот Оля местная. Оттуда она. — Я жестом подозвал девушку и обратился уже к ней: – Оля, как хутор называется?

— Ивашкин. — Она, все еще опасливо поглядывая на вооруженных солдат, медленно подошла. — Это деда моего хутор. А дальше, версты три да через реку, Гута… Оттуда я…

— Политрук… посмотри по карте… — Майору явно становилось все труднее говорить. — Немцев видел?

— Так точно, товарищ майор, — доложил я. — Двоих убил на хуторе, а потом, когда через лес бежали, слышали, как колонна в ту сторону шла по дороге.

— Сколько машин?

— Точно не скажу, товарищ майор. Вроде по звуку пять или шесть моторов.

— Пять… Шесть… — Майор уже держался из последних сил. — Боец, поступаешь… под мое командование. Терехин… из леса не выходить… идем дальше на… восток…

И отключился. Вот так для меня, в первый же день, едва начавшись, мой боевой путь чуть не оборвался. Причем пулю я мог получить от своих же. Но, слава богу, все обошлось. Плюсом в моей ситуации было то, что я теперь не один. Минусы – неадекватный чекист, который продолжает подозрительно поглядывать в мою сторону, и то, что, похоже, эта компания собралась прорываться через линию фронта.