Читать книгу - "Избранница Серых холмов - Инесса Иванова"

Кхира смотрела ему в спину таким взглядом, что, не знай я свою служанку, подумала бы, что эта маленькая мелиада сейчас вцепится фейри в загривок, как степная кошка. Но по счастью, Арлен ничем меня не обидел.

— Давайте я помогу вам, — предложил Маркус и обаятельно улыбнулся Кхире. Та перевела на белокурого фейри ледяной взгляд и кивнула, но на тонких губах девушки не появилось ответной улыбки.

— Где же ваша Уна из рода Деев? — спросил у меня Арлен так, будто мы со старшей дочкой матери были лучшим подругами.

Он не мог не видеть, как я смотрела на неё, и как та вела себя в моём присутствии. А значит, должен быть сделать вполне обоснованный вывод: мы недолюбливали друг друга.

— Я не слежу за ней, арт, — ответила я с полуулыбкой. — Но вам не стоит беспокоиться. Думаю, её скоро приведут.

Арлен переглянулась с Маркусом, но оба промолчали.

Те, кто провожал нас с Кхирой, вскоре рассеялись, убедившись, что теперь наша участь окончательно решена, и ничто не сможет помешать фейри забрать нас в путешествие к подземным чертогам. Но Уны всё ещё не было.

Не то чтобы меня волновала её участь, но всё же сейчас я почувствовала укол совести. Не решись я говорить на Ритуале Прощания, она сейчас пела бы и веселилась на празднике Жиннивер. Королева настолько рада избавиться от меня, что наверняка закатит по этому случаю щедрый пир, достойный сидов.

— Где мы будем останавливаться на ночлег по пути? — спросила я Арлена, чтобы сказать хоть что-нибудь и отвлечься от скорбных мыслей. И от страха, сжимающего сердце.

— Не беспокойтесь, арта. Нам предстоит провести в дороге не дольше декады, и на Главном тракте полно постоялых дворов, — Арлен говорил почтительно, но отстраненно, будто не хотел позволить себе ни капли сочувствия.

Кхира осторожно тронула меня за руку, и я обернулась. А то, что увидела, изумило до крайности. Несколько мелиад, помощников Бранна, вели Уну под руки, будто она сама не смогла бы ступить и шагу. Жрец шёл впереди, опираясь на посох, и ступал так величаво, будто готовился вести очередное празднество, но смотрела я вовсе не на него, а на ту, которой предстояло разделить со мной тяготы нерадостного путешествия.

Уну чем-то опоили, и, судя по рассеянному взгляду, девушка не понимала, что с ней происходит. Наверное, она устроила матери знатную истерику, раз та прибегла к таким суровым мерам.

Жиннивер любила старшую дочь и всегда возлагала на неё особые надежды, но власть она любила больше. В конце концов, у мачехи было ещё две дочери.

— Она не может ехать в таком состоянии, — возразила я, понимая, что сама спровоцировала решение Жиннивер. И вроде бы теперь некрасиво идти на попятный, но состояние, в котором находилась Уна, станет крайне опасным, когда мы покинем родную рощу.

Лишившись поддержки ясеней, любая из нас ослабевает, и древесная магия, поддерживающая нас, перестаёт питать жизненную энергию. Другими словами, любое сильное нервное потрясение или воздействие яда может если не убить мелиаду, то серьёзно подорвать её здоровье. И Жиннивер не могла этого не знать.

— Вот именно, — холодно заметил Арлен, когда я обратилась к нему с взволнованной речью в защиту Уны. — Ваша королева, арта, знает, что мы не можем задерживаться дольше, иначе не успеем к сроку. И, видимо, королева неплохо знает вас.

Тут фейри вскочил в седло, приказав Бранну помочь Уне сесть на отведённое ей место.

Тот, насупившись, долго смотрел на Ищейку снизу-вверх, будто ждал, что тот отменит приказ, а потом подал скупой жест помощникам, и те аккуратно устроили Уну на подушках напротив меня и поправили на ней платье, оголившее тонкие щиколотки девы.

Рядом с дочерью мачехи уселись две служанки с такими испуганными глазами, будто их везли на съедение к Огнедышащим, обитающим в другом мире.

Я дотронулась до руки Уны и ощутила холод. Да, девушка явно была опоена травами, приводящими в полусонное состояние, в котором нельзя понять, сон происходящее или явь. Ощутив моё тепло, Уна встрепенулась и посмотрела с ужасом, но уже через минуту глаза её снова заволокла пелена безразличия.

— Она предполагала, что я могу оставить Уну здесь, пока та не придёт в себя. А если вы станете возмущаться, напомнит о вреде здоровью несчастной жертвы. Даже пообещает наказать тех, кто перестарался с успокоительным отваром.

Арлен объяснял всё это таким спокойным тоном, поглядывая на Бранна, будто рассказывал забавный случай, произошедший недавно с общими знакомыми. Жрец слушал с мрачным видом и ничем не выдавал своих истинных чувств или ожиданий.

— Не переживайте, арта, — воспользовавшись паузой, вставил реплику Маркус из рода Бруклиев. — У нас есть охранные амулеты на такой случай. С вашей подругой ничего не случится.

— Вы, наверное, понимаете, что мы не подруги, — ответила я и перевала взгляд на жреца.

Лицо Бранна посерело, и на нём враз отпечатались морщины, которых не было заметно ещё минуту назад. Вероятно, он представлял, как станет оправдываться перед Жиннивер за проваленное задание.

— Пусть ваш путь будет лёгким, — мрачно произнёс он, не глядя ни на кого, и неглубоко поклонился.

Фейри ответили тем же и затянувшееся прощание было окончено к облегчению двух сторон. Повозка, приведённая в движение Кхирой, дёрнувшей рычаг, легко тронулась в путь, будто живая. И каярды, громко заржав, поспешили следом, ступая так грациозно, будто на их спинах не сидели взрослые мужчины.

Я всё оглядывалась назад, приказывая себе запомнить аромат листвы, тронутой осенью, шум крон, в котором слышала тихие стоны и всхлипывания молодых ясеней и басистые нотки их старших товарищей, и всё то, что я привыкла не замечать.

Теперь же ранее обыденное, не имеющее цены, представлялось настолько важным, что я, не задумываясь, отдала бы что угодно, чтобы остаться здесь навсегда.

Мелиады привязаны к родной роще, но иногда покидают её в поисках нового дома.

Однако на то всегда есть внутренние причины: ссыхания деревьев в связи с мором от древесных жучков или отсутствием рождения новых ясеней, а сейчас я уезжала, потому что так надо фейри, нашим дальним родственникам, но, по сути, чужому народу, с которым мелиады привыкли жить по соседству.

И всё же уныние — гейс, табу. Со слезами на глазах, но я благодарила Духов за то, что родилась здесь и прожила под сенью ясеней почти сотню лет. Видела смену времён года, слышала нашёптывания неподвижных наставников, шумящих кроной высоко в небе, где сливаются воздушные потоки.

А потом, незаметно для себя заснула на плече Кхиры. А когда очнулась от глубокого сна, уже начинало темнеть, и роща осталась на горизонте тонкой тёмной полоской.

Вокруг была чужая степь и менгиры — высокие камни, означающие пути сидов. Я только сейчас с тоской ощутила, что это больше не сон и не будущее, моё путешествие в новую жизнь началось.