Читать книгу - "Ищущий Битву - Владимир Свержин"

– Эти сожгут… – согласился я с трактирщиком, подходя к окну и убирая ставень.

– Сожгут, сожгут, и сомневаться тут не приходится, – приободрил публику славный гайренский менестрель.

– Что вы намерены делать? – Голос маркизы звучал нежно, но властно. Видимо, наши словоизлияния ей были не по нраву.

– Во-первых, начать переговоры…

В комнате повисло гнетущее молчание. В какой-то миг стало слышно, как по темным углам стремительно маршируют тараканы. Лицо прекрасной маркизы пылало гневом.

– Я дочь и жена рыцаря и не намерена вступать в переговоры с какой-то шайкой холопского отребья.

В этом я не сомневался. Ни в одном, ни в другом. Судя по взглядам ее спутников, в единодушном их желании продолжить прерванное развлечение тоже не было сомнений. Не знаю уж, как там Дарвин со своей бредовой теорией, но эти люди были явными предками бульдогов. И все же, что там ни говори, на стороне маркизы был неоспоримый перевес в один голос. Я всегда был противником демократии в критических ситуациях. Пора было брать командование на себя.

– Сударыня, если вас это хоть как-то утешит, то мы имеем дело с профессиональными солдатами.

Вновь воцарилось молчание. За дверью жалостно поскуливал кабатчик.

– Эй, милейший, – окликнул я бедолагу, – пусть сюда придет их начальник. Мы будем вести с ним переговоры.

На лестнице за дверью послышался дробный топот башмаков убегавшего толстяка.

– Почему вы решили, что это солдаты? – спокойно осведомилась прекрасная леди.

– Это ясно, как Божий день. Только солдаты едят, быстро запихивая в себя большие куски мяса. Они пьют, как солдаты, не считая денег. Они дерутся, как солдаты. Не правда ли, коллега? – призвал я в свидетели угрюмо молчавшего Бренда.

Похоже, освобожденный внезапным раскрытием инкогнито от обременительной обязанности разговаривать незадачливый телохранитель с наслаждением молчал. Привлеченный моим вопросом, он проделал судорожное мозговое усилие и медленно кивнул.

– А кроме того, – вставил Лис, который уже, кажется, понял мой план, – местные жители не стали бы палить единственный в городке постоялый двор.

– Хорошо, – задумчиво произнесла леди Джейн, – Пусть это будут солдаты. Что из этого следует?

– Из этого следует несколько вещей. Первое – они упорны, как быки, и даже за спасение души не откажутся от своего замысла добраться до нас.

– Увы, это меня вовсе не радует.

– Напротив. Но я продолжаю. Второе. Как истинные вояки, они, во всяком случае, те, кто поопытней, признают два военных развлечения: хорошая драка и долгие переговоры. В этот момент они чувствуют себя вершителями судеб. Первое, по милости нашего мужественного друга, – я кивнул в сторону Бренда, – они уже имели. Кстати, позвольте выразить свое восхищение. Давно не получал такого удовольствия от демонстрации веских доводов.

Лицо лжекупца выразило не более эмоций, чем если бы я рассказывал ему о бое Майкла Тайсона с Джеймсом Смитом.

– Сейчас самое время для переговоров. Вряд ли кому-нибудь из них приходилось участвовать в них самолично, теперь им выпадет редкостный шанс почувствовать себя великими полководцами.

В подтверждение моих слов в дверь забарабанили.

– Барин почивать изволят, не велели беспокоить, – тут же отозвался Лис.

– С кем имею честь? – Я перешел на высокий штиль.

– Я Готфрид из Вейлера, латник герцога Лейгонбургского.

«Вот и первые орлы прилетели, – передал я Рейнару по мыслесвязи. – Сие есть дядюшка государев, дивный, должен тебе заметить, тип».

– Обладаешь ли ты званием, достаточным для переговоров с имперским князем? – Что-то часто за последний день мне приходилось испытывать свои пиитические способности.

Лис ошалело посмотрел вокруг.

– Капитан, ты это о ком?

– Спокойно, Рейнар! Блефовать так блефовать. Пусть проникнется.

За дверью напряженно молчали.

– Итак, как вы сами слышали, это солдаты. И не просто солдаты, а солдаты немецкие. – Я был немного разочарован тупостью своих собеседников.

– И что же?

– Это значит, что делать два дела сразу их не заставишь под угрозой казни. Поэтому, пока я буду, как говорит мой друг Рейнар, ездить им по ушам, ваша задача добраться до берега Везера.

– Мой отец был рыцарем, ваша светлость, – почтительно произнес латник.

– А мать – обозной шлюхой, – пробормотал Лис, умело высаживая оконную раму и первым прыгая в сад. Через пару секунд самый опытный наблюдатель не смог бы различить его силуэт в густых сумерках.

– Я маркграф Бурхквард фон Эггенбург, великий сенешаль императора, – продолжил я охмуреж несчастного вояки.

Усвоенная с детства субординация сыграла с рыцарским отпрыском дурную шутку. Банальная трактирная драка грозила перерасти в большие государственные неприятности. Нужный эффект был достигнут. Стоявший за дверью ветеран чувствовал себя отвратительно. Как бравый сержант, обругавший впотьмах командира корпуса. Самое время было развивать успех.

* * *

– Латник, что вы делаете в этой чертовой дыре?

– Герцог велел усилить гарнизон замка.

– Так. Кто у вас там главный?

Представляю, какие рожи скорчили кнехты. Да! Глупые, должно быть, рожи были у собравшихся внизу у лестницы, и мысли наверняка были невеселые. Одно дело – купец заезжий с женой-красавицей. Такому, глядишь, и мошну порастрясти можно, а то вдруг и с женой его, непонятно как такому пню неструганому доставшейся, порезвиться… ан нет! Неудача вышла пресквернейшая. Императорский сенешаль. Это тебе не рыцарь какой – волчина голодный, утроба ненасытная! Это даже не князь, с которым в общем-то тоже в здравом уме лучше не сталкиваться. Скажет сенешаль слово веское, моргнет глазом недобрым, и поди гадай: колесом ли тебя потянут, топором ли на части, или, скажем, прокатишься ты напоследок на четверке коней диких да огненных, на все четыре стороны света белого, который в этот миг тебе ох как не белым покажется.

Что и говорить. Невеселые мысли у кнехтов были, очень невеселые. Но мне до их раздумий дела не было. Враг в панике – гони и бей! Не давай опомниться и остановиться. Остановится – задумается: «Что это такая птица без свиты и охраны в здешней глуши делает?»

Ну, это, положим, не их собачьего ума дело, но зачем давать сомнениям зарождаться, когда их можно пресечь в корне. Так, бронзы колокольной в голосе побольше, чтобы «Мизерере»[2]сама собой в мозги лезла, по рукам и ногам леденила.

– Эй, латник! Кто тут у вас гарнизоном командует?

– Коронный рыцарь Фридрих фон Норгаузен.