Читать книгу - "Врата зимы - Марк Энтони"

Ты не можешь больше так жить, Дейдра. Рассказ Андерса вполне правдоподобен, и нет никаких сомнений в том, что Накамура все подтвердит до единого слова. Нельзя подозревать врага в каждом человеке. Иначе ты сойдешь с ума.

Неужели и Адриан Фарр сошел с ума? Не верится. А как же тот безумный свет, который в последнее время так часто вспыхивал в его глазах? Впрочем, нет, Фарр совершенно разумен, и, пожалуй, именно это и внушает страх.

– Ты не должен больше ничего скрывать от меня, Андерс, – наконец решилась Дейдра. – Если, конечно, хочешь, чтобы мы с тобой стали настоящими напарниками, – добавила она с улыбкой, считая, что ее доброжелательность придаст ему больше уверенности. – Нам ведь придется теперь полагаться только друг на друга. Между нами должно быть полное доверие, согласен?

Удивление на лице Андерса сменилось радостью, и он широко улыбнулся.

– Договорились. Решено, коллега.

– Ты мне больше ничего не хочешь рассказать? Андерс смущенно поскреб подбородок.

– Знаешь, пожалуй, только то, что после посещения «Веселого палача» у тебя остались крошки между зубов. Я делал вид, что не замечаю, но, честно говоря, неуютно себя от этого чувствую. Вот потому-то я и поспешил покинуть паб.

Дейдра быстро прижала руку ко рту.

– Спасибо, – невнятно проговорила она.

Через десять минут она вернулась из туалета с зубной щеткой в руке и села за свой рабочий стол. Андерс уже что-то снова печатал на компьютере. Дейдра решила, что лучший способ успокоиться – заняться порученным заданием. Она вооружилась ручкой и стала просматривать копии старинных документов, относящихся к делу от 1619 года, напомнив себе, что четыре столетия назад букву «F» писали очень похожей на букву «S», букву «I» часто заменяли буквой «Y», а в конце слов частенько ставили букву «Е». Прошло довольно много времени, прежде чем она наткнулась на папку с бумагами. Андерс в это время встал, чтобы налить себе чашку кофе. Дейдра откинулась на спинку кресла, потирая шею. Она довольно далеко продвинулась в расшифровке страниц одного из старых дневников Ищущих и была готова еще поработать. Чтобы расчистить место на столе, девушка сдвинула в сторону стопку бумаг.

В отличие от больших конвертов из плотной коричневой бумаги, которыми Дейдра обычно пользовалась, папка была красного цвета и застегивалась при помощи резинки, проходящей по краю. Она посмотрела на Андерса, но тот стоял спиной к ней и наливал себе кофе. Дейдра быстро стянула резинку и открыла папку. Внутри оказалась одна-единственная черно-белая фотография. На ней был изображен фрагмент какой-то глиняной таблички, покрытой незнакомыми письменами, которые шли в два ряда. Верхний ряд показался девушке смутно знакомым. Она уже раньше где-то видела эту надпись, хотя не могла припомнить, когда и при каких обстоятельствах. Что же это? Шумерская клинопись? Не похоже. Финикийское письмо? Возможно. Затем взгляд девушки переместился на вторую строчку, и она почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

Дейдра узнала строчки странных угловатых значков, именно такие были начертаны на внутренней стороне кольца Глинды и на замковом камне старинного здания.

– Будешь еще кофе, Дейдра?

Ее взгляд был по-прежнему прикован к фотографии. Андерс все так же стоял спиной к ней.

– Дейдра! Ты меня слышишь?

– Да, слышу, – ответила она, чувствуя, что к ней снова вернулось дыхание. – Налей, пожалуйста.

Она поспешно засунула снимок обратно в папку. Когда Андерс обернулся, неся в протянутых руках чашки, Дейдра быстро убрала папку в стопку бумаг.

– Нашла что-нибудь интересное? – полюбопытствовал он, передавая ей чашку.

– Ничего особенного.

Горячая чашка нестерпимо обжигала пальцы, но она стоически не выпускала ее.

Мне показалось, Дейдра, будто ты сказала, что напарники не должны ничего скрывать друг от друга.

– Что ж, будем стараться, – подмигнул ей наследник кофейных плантаций и вернулся на свое место.

Дейдре отчаянно хотелось снова вытащить фотографию из папки и изучить ее повнимательнее, однако она не рискнула сделать этого. Впрочем, и не нужно, поскольку Дейдра прекрасно поняла одно: это был ее розеттский камень.[2]