Читать книгу - "Бремя империи - Александр Афанасьев"

Съехав на обочину, он облокотился об руль и задумался. До шестнадцати ноль-ноль он должен был сам найти себе силовое прикрытие, но это-то как раз большой проблемы не представляло. Проблему представляло другое – он лихорадочно пытался выстроить схему разговора с Мадлен – и отчетливо понимал, что на прямое предательство Воронцова она не пойдет и сознательно в ловушку его не заманит…

Возможные варианты давления были разные. Самый примитивный – это силовой. Взять с собой какого-нибудь ублюдка, не обделенного силой, но обделенного мозгами – да хотя бы того же Мехмета, прийти к Мадлен на квартиру, силой заставить позвонить Воронцову – и устроить засаду на квартире. В мусульманских кварталах за несколько минут – если знаешь, к кому обратиться – найдется не один десяток человек, готовых на самую грязную работу. Если будет поначалу отказываться – избить, изнасиловать, пригрозить сжечь лицо кислотой или порезать бритвой – сломать женщину не проблема. Но проблемы могут быть потом…

Будет ли Мадлен способна говорить по телефону – после того, что с ней сделают – так, чтобы Воронцов не заподозрил неладное? А если они уже договорились о каком-то условном слове, внешне невинном, но означающем сигнал тревоги? Кое-кто уже недооценил Воронцова – и лежал теперь в морге, изрешеченный пулями. А ведь если Воронцов заподозрит неладное – скорее всего он придет не один. В лучшем случае с полицейскими или контрразведчиками – тогда по совокупности не миновать виселицы. В худшем – приведет своих друзей из спецназа военно-морского флота и возьмет квартиру штурмом. Тогда виселица будет казаться избавлением…

Силовой вариант отпадает…

Нажать на «биографический рычаг»?[122]В конце концов, по ней камера смертников плачет за участие в террористической деятельности. А сработает ли это? В конце концов, у ее отца хватит денег на самых лучших адвокатов – а в истории Империи были самые невероятные оправдательные приговоры. Несмотря на то что Российскую империю в западной прессе представляли империей зла – Сноу знал реальную ситуацию и понимал, что российский суд присяжных ничем не отличается от британского. Тем более – дело было давно, непосредственно в совершении теракта она не участвовала, да и сам теракт не состоялся, присяжные на нее только посмотрят – и вообще усомнятся в обвинении. Всякое может быть. Кроме того – Сноу инстинктивно чувствовал, что и это не пройдет. Изначально Мадлен работала не только и не столько из-за страха – она работала на британцев, искренне ненавидя власть и карательный аппарат Империи, отправивший на виселицу ее любимого человека. А сейчас – клин клином вышибают – любимый человек у нее был совершенно другой…

Рассказать все про Воронцова? Что ее любимый на самом деле является исполнителем смертных приговоров неугодных режиму, тайно вынесенных где-то наверху? Что его руки по локоть в крови? Тогда последствия вообще могут быть непредсказуемыми – Мадлен может и простить его, а может и сама застрелить, своими руками и прямо с ходу, не дав Сноу даже поговорить с ним. Так тоже нельзя – когда ситуация идет вразнос, становится неконтролируемой и непрогнозируемой – это самое страшное, что может быть в работе разведчика. Отпадает…

Осталось только одно. С давних времен у Сноу был свой ключ к квартире Мадлен. Можно занять позицию у ее дома, а когда Воронцов будет у нее в квартире – ночью войти и неожиданно напасть. Оставалось только одно – понять, когда Воронцов будет в этой так хорошо знакомой ему квартире. А по возможности – и приблизить этот момент…

Нужно было сделать еще одно. Найти людей – по меньшей мере троих – для силового прикрытия операции. И Сноу знал, к кому и как нужно за этим обратиться…