Читать книгу - "Будь здоров - Виталий Башун"

— А ты в Лопере? Не в чертогах богов? — вдруг всхлипнула Свента.

— Какая же ты у меня недоверчивая… — Я немного подумал, потом со вздохом решил, что это будет лучший способ, хотя и очень жаль терять такой удобный тайник. — Свента, давай так. Утром ты проснешься, умоешься, потом пройдешь сюда, в кабинет. Подойдешь к этому книжному шкафу. На третьей полке сверху следует вынуть четвертый и пятый фолианты слева. Запомнила?

— Проснуться, умыться, пройти в кабинет, подойти к этому шкафу и вынуть четвертый и пятый фолианты слева на третьей полке сверху, — послушно повторила жена.

— Умница. Там хранится моя заначка очень хорошего вина. Тесть из своей коллекции подарил дв… одну бутылочку, — вздохнул я. — Только без меня не пей.

— Пьяница. Вот вернешься — вместе и выпьем. — Она с ожиданием и тоской посмотрела на меня: — А когда ты вернешься?

Я вкратце обрисовал ситуацию и свое решение дождаться возвращения графа. Свента одобрила и, в свою очередь, поведала, что почти пришла в норму — по утрам уже вовсю разминается. Дочка — вся в маму. Горластая, правда, особенно, когда голодная. Тут она явно вся в папу. Я разве горластый? Непонятно. Голодный, я тихо рычу, и только. В остальном все хорошо. Скоро ожидается приезд бабушек, которые все извелись в ожидании, когда можно будет посмотреть на малышку.

Тяжело, когда ни обнять, ни поцеловать жену нет никакой возможности. Соединение наших губ было похоже на теплый ветерок, ласково мазнувший мимолетно и улетевший прочь. Сил осталось мало, я попрощался и рассеял нить.

Удивительно, что после первой попытки служанки оставили меня в покое. Но в то же время мне стало некуда деваться от юной леди Олисии. Через неделю после сеанса она немного округлилась, на щеках заиграл здоровый румянец, и от ее активности просто некуда стало деваться. Причем в постоянные сопровождающие она выбрала почему-то именно меня. Я должен был находиться рядом на прогулках, за обедом, слушать ее музицирование и вместе с ней мечтать под звездами. Поначалу я предположил, что во мне она видит свежего слушателя, который, будучи человеком подневольным, не прервет ее щебетание на самые разнообразные темы. Поскольку развлечений в замке немного — книги да прогулки, она и нашла способ, как себя повеселить, приблизив к себе простолюдина.

Насколько я понял, граф никому не рассказывал о нашем разговоре, и для всех я так и остался поваром, который немного травник. Выздоровление Олисии челядь приписывала горному воздуху и эликсирам старого знахаря, а также немного моему искусству. Однако со временем мне стало подозрительно поведение девушки: случайные прикосновения, которые задерживались долее обычного, пламенные взгляды в мою сторону, прозрачные намеки, обернутые в форму рассказов о славных деяниях рыцарей — простолюдинов, добившихся дворянства на полях сражений, имея целью повести к алтарю благородную возлюбленную… Все это излагалось с такой непоколебимой уверенностью в правдивости выдуманных историй, что оставалось только взять в руки шпагу, воздеть стяг с платочком прекрасной дамы и парадным шагом гвардейца короля идти искать ближайшие поля, где есть сражения.

Меня все это порядком беспокоило. Плюс ко всему бедный Протис, мальчишка-слуга, беззаветно влюбленный в Олисию, стал при встречах со мной воротить нос, отказывался приветствовать и ходил по дому с вечно хмурым лицом. Что-либо объяснять ему — только напрасно раздувать пожар ревности. Он вряд ли мне поверит, но, скорее, убедится, что его подозрения небеспочвенны. В этой ситуации я решил, что время лечит и все расставляет по своим местам, к тому же в этой стране шансов осуществить свою мечту у парнишки не было практически никаких. Чем раньше он это поймет, тем легче ему будет пережить крах своих надежд.

Со своей стороны я не давал шанса Олисии думать, будто ее тактика приносит плоды. Держался с ней неизменно вежливо и корректно, знаки внимания принимал с показной холодностью и равнодушием, достаточно прозрачные намеки на возможность более близкого общения упорно не хотел понимать. Тем не менее похоже, вместо ожидаемого эффекта такое мое поведение еще сильнее пробудило в ней извечный женский инстинкт — вскружить мужчине голову и добавить ее в свою коллекцию победных призов. Олисия постоянно наращивала свои усилия, и мне даже стало любопытно: когда ее уловки не возымеют действия, дойдет ли она до откровенного соблазнения бедного повара-травника или нет?

Протис продержался недолго. Однажды он подстерег меня во дворе, держа в руках две не лучшего качества шпаги, раздобытые им, видимо, из запаса старого оружия, признанного негодным к боевой службе, но вполне подходящим для тренировок. С этой целью острие каждой было снабжено защитным колпачком, а режущие кромки лезвий специально затуплены.

— Я вызываю вас на дуэль, господин травник! — фальцетом выкрикнул он и бросил мне одну из шпаг, каковую я бессознательно поймал за рукоятку.

Парнишка пару раз махнул шпагой горизонтально, затем разрубил воздух крест-накрест и присел на левую ногу, выпрямив при этом правую, держа шпагу параллельно прямой ноге. Тут же выпрямился и встал в стойку: ступни на ширине плеч, ноги в коленях чуть согнуты, левая рука согнута под прямым углом, отставлена назад и поднята на высоту плеча ладонью вверх, острие шпаги в правой руке — выцеливает глаз противника. Мой глаз в данном случае. Все по канонам — не юноша-слуга, но целый благородный шевалье прямо-таки.

— И что это было? — с любопытством спросил я.

Ни в одном из известных мне дуэльных кодексов не предусматривалось таких телодвижений.

— Я приветствовал вас, как подобает благородному человеку, — торжественно произнес мой оппонент. — Но вы, господин травник, невежа и хам, поэтому благородные манеры вам недоступны.

Я усмехнулся, поднял шпагу лезвием вверх, гардой к подбородку, резко, со свистом рассекаемого воздуха отвел ее вправо и вниз, коротко кивнул и встал в свободную стойку. Бой предполагался только на шпагах, без даг или кинжалов.

Вокруг вскоре собралась толпа зрителей, которая со смешками стала подбадривать дуэлянтов. Прибежала и Олисия. Она, вероятно, от неожиданности не успела придумать, что будет лучше: сразу упасть в обморок или сказать пару подходящих случаю слов. Справедливо опасаясь, что ее обморока могут и не заметить, остановилась на втором варианте.

— Господа, господа! — вскричала она. — Прекратите немедленно! По какой причине вы решили драться?

— Я сражаюсь за вашу честь, леди Олисия! — гордо сказал слуга. — Мне показалось, этот хам недостаточно восхищен вашей красотой.

Я был всего лет на семь старше этих детей, но на миг показался самому себе пожилым, умудренным жизнью мужчиной, которого сопливые карапузы затащили прямо в ботфортах в детскую песочницу и теперь учат лепить куличики. Думаю, эти двое читали одни и те же романы.

— Вы считаете наш поединок честным и благородным? — спросил я защитника прекрасных дам. — Как-никак вы два года тренировались под руководством опытного воина, а бедный повар в это время учился шинковать овощи.

— Я не собираюсь вас убивать, — презрительно сказал Протис. — Я просто поучу вас манерам. Защищайтесь! Я атакую! — с пафосом выкрикнул он и сделал выпад, целя мне в живот.