Читать книгу - "Брызги зла - Константин Мартынов"

Суховатая фигура Горицкого маячила в глубине коридора. Командир прислонился к дверному косяку и нетерпеливо постукивал носком массивного туристического ботинка по полу. Ритм доносившегося клацанья сливался в мелодию смутно знакомого марша.

— Горазды вы поспать, господа борцы с нечистью, позавидовать можно, — командир критически осмотрел наши физиономии, — первое в нашей совместной практике турне по заграницам, а вас не дождешься! Орлы… и орлица с оными…

Наталья покраснела, но промолчала.

— Ладно, напутственных речей не будет, — сообщил командир, — главное — не тормозите на пороге. — С этими словами он открыл дверь и шагнул в проем.

Переход, о котором столько говорили, свершился обыденно до разочарования: шаг вслед за идущим впереди Зайченко — и на мою голову обрушилась жара, казавшаяся особенно невыносимой после прохлады коридоров базы.

Я осмотрелся. Вокруг лежали безжизненные холмы, причудливо изрезанные ветрами и временем. На горизонте, плывя в мареве раскаленного воздуха, синели вершины далеких гор. Если судить по жаре, то мы высадились на юге, а не слишком высоко стоящее солнце говорило о том, что сейчас здесь или позднее утро, или ранний вечер. Поскольку речь шла об Америке, то последнее было вернее.

— Мы в центре Невады, — подтвердил мое предположение командир, — перед вами нагорья Большого Бассейна со всеми своими прелестями. Марсианский пейзаж, не правда ли, похоже? То, что в этом районе периодически пропадали люди, никого особо не удивляло — здесь пропасть нетрудно, однако наши коллеги из американского «Бюро-13» засекли поблизости паранормальную активность и смело сунулись навстречу опасности. Никто не вернулся, чтобы доложить об успехах, и пыл прочих несколько поиссяк. Вот тут-то мы и подвернулись под руку… Впрочем, зачем это я вам рассказываю? Сами все знаете не хуже меня, так что кушать подано, располагайтесь.

Петрович принял сказанное как сигнал к действию и двинулся в сторону гор, бросив через плечо:

— Надо идти, иначе до темноты тут проторчим!

Мы зашагали следом, шаря вокруг глазами в поисках подходящего убежища. Командир, насвистывая оперетточный мотивчик, держался в арьергарде. Вообще, судя по настроению Горицкого, происходящее его изрядно забавляло — таким веселым я его прежде не видел. Зато Петрович выглядел еще более мрачно, чем всегда. Если только подобное вообще возможно.

* * *

Подходящее для стоянки место нашлось не сразу — Петрович безжалостно забраковывал все наши предложения и пер вперед, как БТР, явно рассчитывая заночевать где-нибудь на горной вершине, в компании местных архаров. Не спорю, там прохладнее, но я предпочитаю трезво оценивать свои возможности — подобный марш-бросок мне не по силам. К счастью, через три бесконечных часа и десяток оставленных за спиной километров американского бездорожья он сжалился, указав на маленькую пещерку, скорее даже просто выветренную нишу в скале. Скала отбрасывала перед входом тень, столь желанную для не привычных к южному солнцу бледнокожих северян.

Мы побросали рюкзаки, предварительно достав минералку, но Петрович, сурово предупредив о необходимости экономить воду, скрылся за поворотом, буркнув напоследок, чтобы к сухому пайку мы даже не думали прикасаться. Умеет же человек испортить настроение! Как с ним командир столько лет общается, понять не могу. Впрочем, на то он и маг. Вон, стоит себе на солнцепеке, и ни одной капли пота на лбу! Два сапога — пара. Я подмигнул Зайченко, свинтил колпачок с пластиковой бутылки и сделал большой глоток минералки. Серега выглядел неважно: по-моему, они с Антонычем вчера что-то отмечали, пока я читал командирские записки. Антонычу известно, все как с гуся вода, а у Сереги с опытом винопития слабовато. Оно и к лучшему: только приверженцев Бахуса нам не хватало! И все же есть повод злорадно похихикать. Что я и сделал, скорчив Сергею соболезнующую физиономию. В ответ он предъявил кулак. Внушительных размеров.

Петрович вернулся часом позже, бросив к нашим ногам шевелящийся мешок. Разъяренное шипение, доносящееся изнутри, не оставляло сомнений в его содержании.

— Ужин, — лаконично сообщил Петрович. — Кто возьмется готовить?

Добровольцев не нашлось, и он вопросительно посмотрел на Наталью.

— Это дискриминация по половому признаку, — огрызнулась она, — а раз так, то убей их, освежуй, разведи огонь и только потом нам будет о чем поговорить.

Петрович внял доводам, извлек из ножен устрашающих размеров нож и вновь взялся за мешок.

— Доставай примус и сковородку: мясо надо есть жареным, — обратился он уже к Сергею и встряхнул мешок. Шипение усилилось, в одном месте ткань вспучилась от резкого удара изнутри, и на ней проступило влажное пятно яда.

— Жаль, костерок сложить не из чего — шашлычок бы получился отменный.

Сергей сделал судорожное глотательное движение, но послушно достал примус и принялся качать ручку насоса.

* * *

А вкус у змеятины оказался вовсе недурственным. Мне понравилось, да и остальным, похоже, тоже — подмели все подчистую. Петрович даже пожалел, что мало наловил. Командир отведал пару кусочков, запил глотком минералки и привалился к стене, надвинув козырек фуражки на глаза, и демонстративно задремал, уступив право распоряжаться своему бессменному заму. Строганов приказал перевести часы на местное время, то есть на двадцать ноль-ноль, и распределил дежурства, миновав командира и Наталью. На сей раз она почему-то против дискриминации не возражала. Самому Петровичу досталась вахта с двух до четырех ночи, так называемая «собака». Мне же предстояло его разбудить. Антоныч, как самый уважаемый, дежурил первым. Я привалился к стене и составил компанию командиру.

* * *

В полночь меня растолкал Сергей, попутно сообщив, что я нехороший человек, укравший из-за нежелания просыпаться три минуты его, Сергея, драгоценного отдыха.

— И куда в тебя столько сна влезает? — поинтересовался я в ответ. — Неужели на базе не выспался?

— Не успел, — отрезал он и свернулся калачиком, подсунув под голову рюкзак.

Я вышел из-под нависающей скалы и поднял взгляд к небу. Ночь была безлунной, звезды сияли, словно в последний раз — яростно и неукротимо, сливаясь в сплошной сверкающий ковер. Такое можно увидеть только вдали от загаженной атмосферы городов. Завораживающее до головокружения зрелище.

Я с трудом оторвался от созерцания Вселенной и прошелся вдоль нашей стоянки. Юго-западная сторона ограждалась высокой скалой, крутой склон которой заворачивал к югу метрах в пятидесяти от меня. На севере уклон понижался, становясь доступным для подъема, но темнота скрадывала пологий участок, и чтобы его увидеть, пришлось бы пройти не один десяток метров. Так далеко я предпочитал не заходить. Полсотни неторопливых шагов вдоль скалы вправо, вдвое больше влево и назад, к стоянке. Уходить к востоку я не решался, боясь потерять ориентировку. Не хватало еще заблудиться и жалобно аукать на потеху гораздому на подковырки Зайченко.