Читать книгу - "Королевская кровь - Пол Томпсон"

— Во имя Астры! — вскрикнула Верханна. — Ты очнулся!

— Да.

Боги милосердные, в горле саднило.

— Воды, — прохрипел он.

На лице Верханны было написано страдание.

— Воды? Может, нектара?

Рядом с ней стояла бутылка, из которой она, по-видимому, пила. Кит-Канан кивнул, и она осторожно поднесла горлышко к его пересохшим губам.

— Ах, дочь моя, позови сюда кого-нибудь. Свидетелей. Тама, гвардейцев… кого угодно. Как можно скорее.

Верханна позвала на помощь, и в дверь ворвались воины.

— Бегите и приведите Таманьера Амброделя! — приказала она. — Остальные, подойдите сюда. Пророк хочет что-то сказать, и вы должны засвидетельствовать его слова!

Семеро воинов столпились в скромной спальне. Верханна приподняла отца и подложила ему под спину подушку, чтобы он мог видеть окружающих. Затем она дала ему отхлебнуть еще нектара.

— Мои добрые воины, — хрипло начал Кит-Канан. Из-под широкой белой повязки, скрывавшей ужасную рану у него на лбу, видны были его налитые кровью глаза. — Это мои последние приказания.

Эльфы наклонились ближе, чтобы не упустить ни звука.

— Мой сын, — слабо произнес Пророк, — невиновен. Сильверан… не в ответе… за мою смерть.

Гвардейцы обменялись изумленными взглядами. Верханна, не обращая внимания на слезы, снова хлынувшие у нее из глаз, поддержала его:

— Продолжай, отец.

— Его околдовали… с помощью ониксового амулета. Злодейский талисман вступил в заговор с… Ульвианом.

Изумление постепенно сменилось гневом. Бормоча что-то, воины схватились за рукояти мечей.

— Ульвиан поплатится за это жизнью, отец, клянусь тебе! — воскликнула Верханна. Гвардейцы повторили ее клятву.

— Нет! — твердо возразил Кит-Канан. — Я запрещаю это! Мало найдется… смертных… кто в состоянии сопротивляться соблазнительным речам… Хиддукеля. Ульвиан… — Он сильно закашлялся, и из-под повязки по лицу его потекла струйка крови. — Не причиняйте ему… зла. Пожалуйста!

Верханна спрятала лицо на груди отца.

— Не умирай, отец! — молила она.

— Я… не боюсь смерти. С Сильвераном… все в порядке?

Она подняла залитое слезами лицо:

— Да, да! Он потерял свой волшебный дар, но снова стал сам собой. Безумие покинуло его!

— Я хочу… видеть его.

Верханна приказала одному из гвардейцев привести Сильверана. Он отсутствовал довольно долго, и она отправила еще двоих. Когда и те не вернулись, а веки Кит-Канана уже начали судорожно подергиваться, она вскочила и бросилась прочь из комнаты. В коридоре, у двери Сильверана, Верханна обнаружила троих гвардейцев, посланных ею, и троих других, охранявших принца. Половина воинов с рычанием требовали крови Ульвиана, а другие защищали его.

— Прочь с дороги! — приказала Верханна, расшвыривая солдат в стороны. — Пророк хочет видеть своего сына!

— Я иду к нему, — быстро произнес Ульвиан.

— Не тебя! Сильверана!

— Но он убийца!

Указав на брата, Верханна выкрикнула:

— Мы знаем всю правду! Ты подстроил заговор, чтобы свести Сильверана с ума, а самому предъявить притязания на трон. Может, ты также замышлял убийство отца?

Она выхватила меч, и гвардейцы расступились, оставив сестру лицом к лицу с братом.

— Если бы я могла, то прикончила бы тебя… — Она оборвала себя. — Но отец запретил это! А теперь убирайся прочь с глаз моих, пока я не забыла, что обещала оставить тебя в живых!

Она вложила меч в ножны и отворила дверь. Вытащив Сильверана, она вместе с ним побежала по полированному полу. За ними последовали Ульвиан с гвардейцами.

Верханна ворвалась в открытые двери покоев Кит-Канана. Четверо остававшихся там воинов преклонили колени у его ложа. Глаза Пророка были закрыты. Верханне не было нужды спрашивать: Кит-Канан скончался.

Таманьер Амбродель, с всклокоченными волосами, в сбившейся одежде, рыдал в голос в ногах кровати Пророка.

— Я пришел слишком поздно, — всхлипывал он.

Сержант гвардейцев поднял на нее взгляд.

— Он звал тебя, госпожа, — с трудом выговорил он. — И еще какую-то женщину, по имени Анайя.

Она должна подавить свое горе, по крайней мере сейчас. Жизненно важно теперь, чтобы последняя воля отца была выполнена.

— Вы все слышали, что он рассказал мне перед смертью? — словно в бреду спросила она.

— Да, госпожа, — ответил сержант. Остальные гвардейцы также поклялись, что слышали слова Пророка. Верханна кратко сообщила Таманьеру о заговоре Ульвиана. Затем она втолкнула в комнату Сильверана, и гвардейцы поднялись с колен.

— Пророк Солнца мертв, — хриплым голосом произнесла капитан. — Да здравствует Пророк Солнца!

— Да здравствует Пророк Солнца! — эхом отозвались воины.

Лицо Сильверана светлело, — он пытался постичь происходящее.

— Великий Пророк, — обратился к нему Таманьер, кланяясь новому молодому монарху.

— А где Ульвиан? — внезапно спросила Верханна.

В комнате Пророка его не было, не было и в коридоре у дверей.

— Следует ли нам разыскать его, госпожа? — спросил сержант гвардейцев.

— Это решать Пророку, — тихо ответила Верханна, положив руку на плечо Сильверану.

Воины в ожидании взглянули на него. Глаза эльфа были безмятежны.

Новый Пророк пристально взглянул на тело отца.

— Пусть Ульвиан идет, куда ему угодно, — произнес он.

Теперь, выполнив свой долг по отношению к Кит-Канану, Верханна почувствовала, что ноги ее подкашиваются, и опустилась на колени у тела отца, безудержно рыдая. Ее любовь и уважение к отцу были близки к поклонению. Она не могла смириться с мыслью, что его не стало, что она больше никогда не увидит его лица, не услышит голоса, дразнящего ее за чрезмерную серьезность. Брат подошел к ней и положил руки на ее трясущиеся плечи.

— Ты нужна мне, Ханна, — прошептал Сильверан так тихо, что его слова услышала лишь она. — Мне нужна твоя помощь, чтобы управлять Квалинести.

Верханна оторвала взгляд от безмятежного лица отца и взглянула на нового Пророка Солнца, стоявшего рядом с торжественным видом. Кит-Канан был прав. Сильверан, которого когда-то звали Зеленые Руки, будет превосходным главой государства. Он добр, честен и неподкупен.

Голос ее дрожал, но слова, которые она произнесла, слышны были всем присутствующим. Вместо ответа она произнесла ту же древнюю клятву, что когда-то давала своему отцу:

— Ты мой государь. Ты мой законный повелитель, и я буду повиноваться тебе до самой смерти.