Читать книгу - "Волхв-самозванец - Алексей Зубко"

Я – фольклорный элемент,

У меня есть документ...

Баба Яга, Л. Филатов. Про Федота-стрельца...

– Аркаша, разливай!

– Айн момент, – отвечаю я и, свернув пробку на запотевшей бутылке, наполняю водкой хрустальные стопочки.

Данила тем временем расчленяет копченую куриную тушку. Со знанием дела – руками.

– А-а-а... – Пристроив оторванную лапку на блюдо среди листьев салата, он облизывает горячий жир с пальцев.

– Да положи ты ее, пускай остынет, – советует Ната. – Обожжешься...

– Не-а.

Пока Данила терзает дичь, а Наташа наполняет тарелки снедью, я разливаю по фужерам томатный сок. Кому как, а мне нравится запивать водку. Можно, конечно, и огурчиком малосольным, и лимончиком – но соком лучше.

– Без меня не пить, – смеется Данила, спеша на кухню мыть руки.

– Уже! – кричит ему вдогонку подружка. Спустившись со второго этажа, к столу приближается кот Василий, принюхиваясь и топорща усы.

– Мур-р-р, – просительно мурчит он, косясь в сторону напитков.

И как он это себе представляет? В этом мире коты не только не разговаривают, но и пьют молоко, а не пиво. Вернулся Данила, плюхнулся на свое место, отчего старенький диван жалобно заскрипел, – перекосившись набок.

– Я хочу сказать тост, но не скажу.

– Тогда я скажу. – Я поднимаю стопку.

– Давай!

– Даю... Сегодня мы здесь собрались, чтобы выпить, но... не просто выпить, а по очень важной причине. И эта причина – появление на свет вот этого, с позволения сказать, товарища, который сидит тут и кривляется. Но ему можно – он как-никак у нас новорожденный. С днем рождения, Данила.

– С днем рождения. – Наташа поцеловала Данилу в щеку, оставив огненно-красный отпечаток помады.

С нежным звоном соприкоснулись хрустальные стопки.

– Первая пошла.

Спустя короткий промежуток времени пошли вторая и третья.

Кот обиженно фыркнул и ушел наверх, чтобы посмотреть, как там чувствует себя наш пациент, которого мы утром выписали из больницы и перевезли домой. Кризис миновал, ребенку нужен покой, уход и время, чтобы восстановить силы. Пускай еще денек побудет у меня, а завтра к обеду я переправлю его в родной, сказочный для нас мир. В царство Далдона. Где водятся лешие, плещутся в реках русалки, но нет троллейбусов, самолетов и телевидения. Он и так слишком много увидел – и в самой больнице, и по дороге из нее ко мне домой. Трудно будет ему забыть все это, даже понимая, что это всего лишь видения, навеянные магическим воздействием. Пройдет время, он вырастет, и в памяти останутся только неясные образы. Странный-престранный сон. Ведь рассказывать правду я не стану – она ему не нужна. А вот с друзьями-товарищами ситуация сложнее. Врать я им не могу, а постоянно отмалчиваться – все труднее и труднее. Они ведь наседают не из праздного любопытства – от желания помочь.

– Ладно, вы тут пока посекретничайте о своих мужских делах, а я схожу посмотрю, как там поживает наш юный друг.

– Ната, если он проснулся, позовешь меня.

– О'кей!

Взяв со стола яблоко, Наташа уходит наверх.

Данила откидывается на спинку, нажимает кнопку включения на пульте телевизора, который я предусмотрительно перенес на первый этаж, и, закинув руки за голову, выжидающе смотрит на меня.