Читать книгу - "Дивизионный комиссар - Павел Корнев"

— Подсластите Гриди пилюлю. Гарантируйте ему заморозку цен на пассажирские перевозки.

— Если Соркин арендует подвижной состав, я в деле, — без колебаний согласился Рональд на это условие.

— Тогда оставайтесь на связи, в течение часа вам позвонит Алекс Бриг, он раскроет все детали.

Распрощавшись с собеседником, я вытер выступившую на лбу испарину и принялся обзванивать места, где в это время реально было застать Алекса. Отыскался тот в любимом ресторане и, после того как метрдотель подозвал его к телефону, не преминул мне попенять:

— У меня обед вообще-то…

— А у меня рабочий день в разгаре! — отрезал я. — Через четверть часа выпишут ордер на арест Романа Волина, но об этом пока никому. Понял?

— Однако! — ошарашенно протянул медиатор и поспешил меня заверить: — Понял-понял. Никому. Могила. Тьфу ты! Это же Крамер у нас Могила! Я нем как рыба!

— Если все срастется, закроют его надолго и контракт с мэрией по поставкам обогащенной вечности со Святого Кейна зависнет в воздухе. Как тебе такое?

— Мне — параллельно, — хмыкнул Бриг. — Но вот Денису Гриди не позавидуешь. Вывод каторги на самоокупаемость — один из предвыборных козырей мэра, и если все сорвется, то место начальника имущественного департамента, как пить дать, окажется вакантным. Хочешь перебраться на работу в мэрию?

— Хочу организовать поставки сырья на фабрики Соркина.

— Представляешь, какой откат запросит Гриди?

— Гриди свое уже получил, — возразил я. — Ему сейчас стоит побеспокоиться, как в кресле удержаться.

— Допустим. Но Соркин не единственный вариант.

— В качестве жеста доброй воли Томас снизит отпускные тарифы на электроэнергию для муниципальных потребителей, допустим, на десять процентов. А Готвальд-старший его поддержит и заморозит цены на пассажирские перевозки.

— Ты с ними уже договорился?

— Да. Поэтому как только дам отмашку, обрисуй им в общих чертах ситуацию и отправь в мэрию. Сам только там не светись.

— А если Гриди заартачится?

— Я предварительно с ним переговорю. В крайнем случае — сольем информацию о его делишках с Волином Каю Дворкину.

— Уверен, что Волин на крючке? — засомневался Алекс.

— Нервы мы ему в любом случае помотаем, — уверил я медиатора. — Гардин настроен серьезно, он дал нам карт-бланш.

— Тогда жду звонка.

— Все, давай.

Я бросил трубку на рычажки аппарата и, заперев за собой дверь, направился к лестнице. Спустился на первый этаж, вышел на парковку и в ожидании Крамера закурил.

А тот подошел к делу со всей серьезностью: от управления мы отъехали на пяти машинах. В легковые автомобили набились детективы департамента криминальной полиции, в хвост колонны пристроился фургон экспертов. И пусть никто толком не понимал, чем именно предстоит заниматься, настроение у всех было приподнятое. Классовая неприязнь, как ни крути, штука заразительная.

В отеле инспектор первым делом отправил сержанта Фольга в телефонную комнату, потом выставил по человеку в центральном фойе и у служебного входа и мрачно уставился на спешившего к нам управляющего.

— Что случилось?! — заволновался тот.

— Ознакомьтесь. — Петр Крамер достал ордер и скомандовал: — Поднимаемся на этаж!

Полицейские и нагруженные пухлыми саквояжами криминалисты поспешили к лестнице, управляющий надел очки, пробежался глазами по документу и возмутился:

— Это какое-то недоразумение! — И он сунул документ подчиненному. — Посмотри!

Явно не один год отслуживший в городской полиции отельный детектив в ответ только пожал плечами:

— Все верно.

— Скандал! Непоправимый урон нашей репутации!

— Если не будете орать об этом на каждом шагу, — оборвал я паникера, — то никто ничего не узнает.

— Вы не понимаете…

— Идемте! — зашагал инспектор к лифту. — Откроете номер мастер-ключом.

Управляющий засеменил вслед за нами, последним шагнул в кабину и пробурчал:

— Там уникальные замки. — После тяжело вздохнул и приказал лифтеру: — В апартаменты.

— Значит, от этих уникальных замков у вас есть уникальный ключ. — Петр Крамер достал сигару, надкусил ее кончик и уставился на отельного детектива. — Так?

Тот кивнул.

Когда поднялись наверх, управляющий собственноручно отпер дверь номера Волина, и оперативная группа тотчас вломилась внутрь.

— Пошли! Пошли! Пошли! — принялся подгонять инспектор разбегавшихся по многочисленным комнатам подчиненных.

Мы вошли уже без всякой спешки, и не знаю, как остальные, а я оказался увиденным разочарован. Нет — апартаменты были шикарными: высоченные потолки с лепниной, мебель ручной работы, роскошные ковры, огромные камины и самый настоящий фонтан, но кому это интересно?

Другое дело — господин Волин.

Застигнутый врасплох Роман не развлекался с красотками и не штудировал деловые бумаги, а банально развалился на диване с каким-то бульварным чтивом.

— Что это значит?! Что вы здесь делаете! — вскочил он на ноги при появлении полицейских, потом увидел меня и начал заикаться: — Ты… ты… ты за это ответишь!

— Уведите его! — скомандовал Крамер; детективы немедленно подхватили Романа под руки и прямо в халате вытащили в коридор.

Я подошел к проигрывателю и, подняв скользившую по грампластинке иглу, оборвал мягко шелестевшую в колонках веселенькую мелодию.

— Осмотрите здесь все! — повысил голос инспектор. — И ничего не трогайте, пока не снимете отпечатки пальцев!

Управляющий и отельный детектив с растерянным видом озирались, наблюдая, как полицейские переворачивают номер вверх дном, а Петр вдруг подошел к камину, заглянул в него и объявил:

— Здесь недавно что-то жгли!

Один из криминалистов немедленно опустился на колени, раскрыл свой чемоданчик и выудил из пепла уголок не полностью прогоревшего листа.

— Судя по водяным знакам, — через лупу присмотрелся он к бумажке, — это фирменный бланк банка «Симеон и сыновья», но почему-то седьмого года.

— Восстановить сгоревший текст сможете? — подскочил я к нему.

— Бумага очень плотная, пепел не переворошили…

— Да или нет?

Криминалист убрал обгорелый уголок в конверт и с задумчивым видом достал из чемоданчика тоненькую кисточку и пузырек с алхимическим закрепителем.

— Лист сохраню, — решил он наконец, — возможно, написанное получится восстановить в лаборатории.

— И каковы шансы?

— Пятьдесят на пятьдесят.

— Постарайтесь! — попросил я.