Читать книгу - "Звезда моей судьбы - Татьяна Устименко"

– Чего ржем? – сердито зашипела воительница, отвешивая возлюбленному почти беззвучный подзатыльник. Сугубо в воспитательных целях. – Совсем бдительность потерял, булки расслабил!

– Пошлячка! – удрученно вздохнул юноша, смущенный бесцеремонными манерами своей неординарной возлюбленной. – И как я тебя папе представлю?

– «Как», «как»… По имени! – непокорно хмыкнула воительница. – Ты лучше молчи и не сопи так громко, потому что папа далеко, а патруль охотников где-то рядом.

– Откуда ты знаешь? – удивился юноша, тщательно принюхиваясь. – Лично я не замечаю ничего подозрительного и слышу только урчание у себя в животе…

– Это тебя после полета на эльфах все еще тошнит, – поставила верный диагноз Ребекка. – Спасибо, что хоть уже не рвет.

– Угу, – угрюмо согласился юноша, ощущая во рту горьковатый привкус желчи. М-да, трудно жить с женщиной жестких принципов. А еще труднее с той, которая всегда права.

– Вот там, видишь? – Лайил пришла ему на помощь и вытянула палец, указывая на мощный дуб. – В листве…

– Не-а! – честно признался ниуэ, щурясь так старательно и долго, что из его глаз потекли слезы.

– Мужчина, – терпеливо пояснила Ребекка, – худощавый и мастерски слившийся с листвой. В буро-зеленом маскирующем одеянии. А второй разведчик притаился чуть дальше, я его не вижу, но улавливаю специфический запах…

– Пота? – осмелился поумничать Беонир.

– Нет, – криво усмехнулась воительница. – Крови. Я ошиблась, это женщина…

– А-а-а, – многозначительно протянул юноша, хотя ничего не понял из этого туманного аргумента.

– Женщины пахнут тоньше и слаще, – снизошла до объяснений Ребекка. – Но притягательнее и агрессивнее, в силу своей физиологии.

– Ага! – выразительно кивнул Беонир, на самом деле запутавшись еще больше. Честно говоря, в женской физиологии он был ни бум-бум, зато уже не раз попадал под шквал этой самой агрессивности.

Не решившись признаться в собственной неосведомленности, он продолжил изучающе разглядывать окрестности, мечтая совершить нечто значимое, способное поразить воображение ушлой воительницы. Как известно любому мужчине, у каждой девушки имеется три уязвимых места: подарки, цветы и переносица. Во всяком случае, так утверждает его мудрый папа. Бить Ребекку в переносицу чревато неприятностями – может и отскочить. Цветы здесь в дефиците. Значит, остается только подарком разжиться…

Расстилающийся перед Беониром лес поражал умиротворенностью, ничем не нарушаемой, незамутненной и какой-то противоестественной. Вроде бы календарь еще не закончил отсчет зимних месяцев, а тут погляди-ка, снега и в помине нет, травка зеленеет, Сол блестит, а неохватные дубы меланхолично покачивают пышными кронами, кокетливо всклокоченными легким теплым ветерком. Серебристое, едва заметно сияние разлито над приграничной поляной, отделяя волшебный лес от прочей территории Лаганахара, холодной, безжизненной, присыпанной песком и трухой. Чудеса!

– Смотри, олень! – возбужденным шепотом закричала девушка, пихая ниуэ локтем в бок. – Красавец!

– А какая у него морда уродливая! – ревниво подначил Беонир.

– Зато рога роскошные! – нашлась Ребекка. – И как они ему идут…

– Если у меня будут такие же рога, то у тебя будет такая же морда! – обиделся Беонир и вдруг чуть не подскочил над кустом. – Лето среди зимы, трава, олень на границе умирающего Блентайра… Что же это такое?

– Чары! – многозначительно сообщила Ребекка, правильно расшифровав растерянность, владеющую ее возлюбленным. – Хотелось бы мне знать, кто и когда их создал…

– Неназываемые! – с важным видом сообщил Беонир, довольный тем, что наконец-то сумел блеснуть эрудицией. – Я читал об этом в одной старинной книге, найденной в подземельях. Лес Шорохов был их заповедником, излюбленным местом отдыха демиургов.

– Здорово! – восхитилась воительница. – Но, – она насмешливо щелкнула жениха по носу, – демиурги исчезли многие сотни лет назад, и никто не знает, что с ними случилось. И как же тогда прикажешь понимать эти чары? Они ведь неспособны держаться вечно…

– Действительно! – озадачился ниуэ, потирая нос. – Тьма, ничем-то тебя не проведешь!..

– А то! – самодовольно надула щеки воительница. – Предполагаю, что эти чары кто-то обновил. Некто сильный и независимый, почти как я!

– Независимая женщина – это та, которая не нашла никого, кто бы хотел от нее зависеть, – еле слышно пробормотал Беонир. – Папа всегда учил меня держаться подальше от подобных дам, и вот на тебе – именно с такой я и связался…

К счастью, Ребекка его не услышала. Она вдруг напряглась всем телом, усиленно нюхая воздух. Изумленное выражение ее красивого лица постепенно изменилось на неуверенное, а затем – на откровенно радостное.

– Йона! – восхищенно ахнула она. – Секунду назад я учуяла нашу малышку-эльфийку!

– Да ну? – не поверил Беонир. – А ты, часом, не ошиблась ли? Наследница не смогла бы попасть сюда так быстро. Она сейчас находится далеко, тебя просто подвело твое бурное воображение.

– Это ты меня регулярно подводишь, лохматый! – насмешливо парировала лайил. – А я Йону ни с кем не спутаю, с того самого дня, когда впервые попробовала вкус ее крови.

– Бросила бы ты свои мерзкие привычки… – раздраженно посоветовал Беонир, но не успел закончить начатую фразу, потому что ближайшие кусты вдруг раздвинулись и перед его удивленно вытаращенными глазами предстала чрезвычайно странная процессия…

Опасаясь стать жертвами оптической иллюзии, Ребекка и Беонир даже приподнялись над пышной травой, напряженно вглядываясь в приближающееся к ним трио. Первой из вновь прибывших на опушку леса оказалась Йона, хмурая, какая-то потухшая, сама на себя не похожая. За ней важно вышагивала Эвридика, наоборот, так и пышущая самодовольством, необычайно оживленная и говорливая. Шествие замыкал красивый юноша – высокий, стройный, смуглокожий. Вскоре выяснилось, что именно он-то и оказался причиной повышенной нервозности эльфийской принцессы, державшейся излишне развязно. Эвридика то и дело завлекающе прикасалась к руке красавца, проделывая это настолько по-хозяйски, будто он являлся ее безраздельной собственностью.

Воительница сразу же заметила, что подобные вольности отнюдь не льстили молодому мужчине и не вызывали никакой ответной благосклонности. Напротив, он недовольно морщился и рефлекторно отшатывался от принцессы, стараясь избежать даже столь невинной близости. Глядя на них, Ребекка стразу же вспомнила одну поучительную сказку, слышанную в детстве. Вроде бы в той истории рассказывалось о прекрасном принце, вынужденном поцеловать безобразную жабу. Омерзительно, не так ли? Так вот, смуглый юноша вел себя так, будто Эвридика и была той самой бородавчатой жабой, а его настойчиво заставляли ее целовать. Правда, в сказке жаба после поцелуя превратилась в очаровательную принцессу, вознаградив таким образом своего спасителя за все причиненные ему неудобства. Но Эвридике подобная метаморфоза уж точно не грозила: по наблюдениям Ребекки, она относилась к числу необратимых стерв и стопроцентных жаб. А если отбросить лишние аллегории и выражаться проще, то смысл рассуждений лайил сведется к следующему: если бриллиант упадет в грязь, то он и тогда останется драгоценным камнем. Однако если пыль поднимется к небу, то она и в этом случае останется грязью. Вот то-то и оно!