Читать книгу - "Паутина удачи - Оксана Демченко"

– И что все это значит?

– Теперь я знаю, – торжественно заверила нас Мари. – Судьба и удача находятся в жутком зимнем холоде вне домашнего уюта. Поэтому они часто обнаруживаются у жителей Ликры. Они чудовищно, недопустимо дикие.

Мари с гордым видом встала и покинула комнату. Шарль оторопело посторонился и с привычным безразличием кивнул, когда Мари сообщила время скорого обеда. Когда шаги франконки стихли за поворотом коридора, маркиз прошел в комнату, улыбнулся мне своей чарующей улыбкой, поклонился и сел в кресло поодаль:

– Мы снова друзья? Я смею на это надеяться.

– Конечно, – кивнула я. – Шарль, а вы можете мне по-дружески сказать, куда вы так спешно уехали?

Безупречная бархатная синь его взора ни на миг не утратила безмятежной искренности и теплоты. Разве что веки едва приметно сузились, зато улыбка сделалась окончательно сладкой, а голос промурлыкал ответ без запинки и ласково, как комплимент:

– По вашему делу. Я надеялся получить новые указания, но их, увы, нет. В столице неспокойно, на прошлой неделе высланы с позором люди из посольства Арьи, теперь пострадал Ганзейский протекторат. Полагаю, вас разыскивают, и на очереди наш скромный замок. Я переживаю за вашу безопасность, Бэкки, и намерен предложить вам самые крайние меры.

– Спасение через бегство, – презрительно фыркнула я. – Нет. Не желаю даже слушать. Это моя родина. Если меня намерены изловить и казнить, пусть ловят и казнят.

Шарль выслушал меня, странно склонив голову и прикрыв глаза, словно старался заодно разобрать что-то важное, далекое и едва различимое. Кажется, некий посторонний звук его встревожил, маркиз даже слегка побледнел. Или я выдумываю? Нет, он глянул в сторону окна, справился с собой и снова уделил все внимание мне.

– Вы не понимаете. Это не шутки. – Он принял обеспокоенный вид, шагнул ко мне и, упав на ковер, стал гипнотизировать взором, впитавшим горечь моих слов: – Я не готов потерять вас. Вы не верите, но я вас искал, я не отдам вас никому. Вы моя судьба.

Это звучало восхитительно. Так бесподобно, что я ему верила вопреки доводам разума. Я бы, пожалуй, снова впала в паралич, но пушинка на плече невыносимо щекотала и отвлекала от нежных слов. Если я уцелею и справлюсь, я сто раз подряд скажу спасибо Юнцу. Его магия работает…

Стоп! Я закашлялась, поперхнувшись мыслью. Вчерашней невнятной, но сегодня уже вполне определенной, сформировавшейся в готовое подозрение. Шарль раздосадованно скривился и тотчас исправил выражение лица. Вскочив, он бросился спасать меня и мое внимание к своей персоне, то есть наполнять стакан водой и подавать его. Я следила за каждым движением. Мне было важно понять: когда этот человек нравится мне? Постоянно или когда он смотрит на меня и говорит со мной?

Моя пушинка реагирует на удачу. И щекочет, намекая на что-то еще, что «есть у Шарля», – вчера Мари ладонью заткнула себе рот, нечаянно выболтав лишнее. А что у него есть? Чарующее обаяние, совершенная внешность. Неправдоподобно совершенная. И вообще, большой вопрос, настоящая ли? Эх, Лешу бы сюда! Я бы ему устроила переэкзаменовку по оптической магии. Или вовсе по курсу пси…

– Бэкки, я никому не позволю причинить вам вред, – сказано было тихо и проникновенно.

По спине пробежали мурашки, в горле застрял пуховый комок восторга, сердце забилось вдвое чаще… А на плече уже дрались, кажется, два взбесившихся мартовских кота. Больно! Я поежилась. Шарль понял по-своему и бережно обнял, зашептал в самое ухо, потащил на руках в свою башню. Я не возражала. Я думала. В прошлый раз мы сидели в башне безвылазно два дня. Он отвечал на мои вопросы и делал все, что угодно, лишь бы я не захотела спуститься в парк. А вдруг меня в это самое время искали? Вдруг прошло не два дня и моя память шалит, обманутая снотворным?

Если с папой все в порядке, если Юнц уже уверен, что я тут, меня будут искать всерьез. Неужели Шарль рассчитывает отсидеться в башне и остаться незамеченным даже при вмешательстве в дело магов?

– Я мечтал о вас всегда, – шептал Шарль в самое ухо. – Вы мой идеал.

Волны жара бежали по телу – обычная реакция всех женщин на его голос, теперь я убеждена. В плече сидел, если верить ощущениям, настоящий кинжал, радикальное средство от вранья Шарля. Я корчилась от боли, а он полагал – вот скотина самоуверенная! – что это та самая «любовная дрожь», которой в романах на моей книжной полке не меньше, чем томных вздохов. Он шептал тише и нежнее, и я злилась все сильнее, отчего обаяние Шарля пропадало впустую даже без усердия со стороны защитной магии моей пушинки. Когда я злюсь, становлюсь похожа на маму в ее боевом настроении. От озверевшей Елены Корнеевны и Потапыч свалил бы, не задумываясь, тут и сомнений нет. Я закрыла глаза и скрипнула зубами. Блин горелый! Хоть бы додумался изобрести мне нежное прозвище. Бэкки. Все здесь меня зовут именно так. Если бы любил или хотя бы ценил, нашел бы иное имя.

Он, не одеваясь, вылетел в парк, промчался по дорожке и хлопнул дверью башни. Замер, вздохнул и перестал спешить. Поставив меня на пол, Шарль виновато отдернул руки:

– Бэкки, умоляю, простите. Я потерял голову. Идемте, нам надо успокоиться и выпить чаю.

Вот-вот. Если припомнить поточнее, в прошлый раз сразу после чая наступил вечер. Сейчас вольет в меня, слишком уж упрямую, снотворное. И очнусь я непонятно когда неведомо где. Да хоть во Франконии… Додумавшись до столь радикальных перспектив, я испугалась всерьез. Охнув, вцепилась в руку Шарля:

– Мне дурно. Перед глазами пелена плывет. Шарль, вы никогда не говорили, что я ваша судьба и все такое…

– Я не смел, – воспрянул духом маркиз. – Бэкки, идемте. Нам надо объясниться. Поймите, я не могу позволить вам рисковать жизнью. Вы ведь и меня убиваете, я не стану жить, если вы окажетесь далеко, вам будет угрожать опасность, а я не смогу уже ничем помочь.

– Шарль, не умирайте. Я не позволю.

Два горелых блина! Да из нашего диалога можно ведрами выжимать сладкие слюни. И что, он мне верит? Тогда кто из нас наивный ребенок? Впрочем, все верно – я. Сейчас я говорю именно то, что полагается говорить в моем возрасте. В течение примерно пяти минут он сомневаться не будет. Ну где ты, пестрая удача, сотканная из бликов и теней? Как же ты мне нужна сейчас! Не для себя даже. Я ведь понимаю, что хорошего от Шарля ждать не стоит. Ему нужна птица. А зачем ему, точнее, Франконии птица? Может, чтобы начать войну. Или чтобы втюхать нам свою систему правления, свергнув Вдову. Не зря достаточно порядочная, по моему мнению, Мари молчит и пособничает: возможно, надеется ввести у нас свое представление о «либертэ», путь даже ценой обмана. В любом случае меня используют не задумываясь. Используют против Ликры. Вот этого никак нельзя допустить.

Мы поднялись по длинной винтовой лестнице. Шли медленно, отдыхали часто. Он шептал, я вздыхала. Он лез целовать запястье – я исправно охала и замирала. Удача, чтоб ей, не желала проявляться. Мы уже выбрались в главный зал, все тот же – круглый, с дюжиной окон под потолком. Шарль довел меня до самой середины и попробовал усадить в кресло, чтобы заняться чаем.