Читать книгу - "Дарующая жизнь - Денис Чекалов"

Я врезал Франсуаз еще. На сей раз это оказалась не пощечина, а удар открытой ладонью по губам. Девушка отшатнулась, и вода чуть не выплеснулась из чаши в ее руках.

– Тупая потаскушка, – воскликнул я, – где он?

Нандо Гамбела неуверенно прокашлялся. Широкоплечий слуга, открывший нам дверь, стоял поодаль, но даже его присутствие не помогло вселить храбрость в добродушного негра.

Он робко дотронулся до моего плеча. Прежде чем обернуться, я ударил Франсуаз в живот, и девушка, согнувшись, громко закашлялась.

– Я должен попросить у вас прощения, – произнес я, с хрустом распрямляя пальцы.

Что бы ни хотел сообщить мне негр, лед в моем взгляде отбил у него это желание.

– Эта шлюшка умеет только раздвигать ноги. И то невпопад.

Нандо Гамбела прокашлялся еще раз. Одну руку он держал возле своего лица – то ли готовясь получить от меня в зубы, то ли желая помешать вырваться изо рта неосторожным словам. Другой же ладонью он осторожно потыкал в край свитка, заткнутого у меня за пояс.

Я проследил за направлением его взгляда.

– А, вот он, – сказал я. – А ты, дура, должна была напомнить. Зачем я тебе плачу? Чтобы ты спала с каждым конюхом? Девки…

Это слово было обращено к Нандо Гамбеле, и простодушный негр почел за благо закивать, соглашаясь со мной, что все женщины умеют лишь доставлять неприятности.

Я никогда не находил в себе желания выглядеть компанейским парнем, но еще ни разу не чувствовал, чтобы моего ухода ждали с таким нетерпением, как сейчас.

Вся прелесть состояла в том, что уходить-то я как раз и не собирался.

Нандо не осмелился пожать мне руки и проводить к выходу. Вести светскую беседу бедняга не умел, а желание потрепаться за жизнь я уже успел у него отбить.

Простодушный негр не нашел иного способа скрыться, как развернуть свиток и погрузиться в его чтение. Могло показаться, что Нандо почти не умеет читать и теперь вынужден складывать слова из букв.

Чем дальше это заходило, тем больше мне это нравилось.

Несмотря на добродушно-глуповатый вид, владелец особняка явно был не робкого десятка. Широкоплечий слуга, что в данный момент соревновался в молчаливости и неподвижности с мраморными колоннами, мог бы поддержать хозяина в случае расхождения во взглядах.

Но никто из них не осмелился ничего сказать.

Франсуаз умеет притвориться кем угодно, если это необходимо. Но я не стал предупреждать ее о роли, которую ей предстоит сыграть, и она оказалась на пороге Шести Пилонов в доспехе из драконьей кожи, с мечом за спиной и выражением лица, которое бывает у готовой выстрелить пушки.

Несколько ударов, которые я сделал вид, что отвесил воительнице, произвели на Нандо много большее впечатление, чем сотня настоящих, адресованных лично ему.

Ожидание неприятностей действует на людей много сильнее, чем сами неприятности.

– Что же, – произнес я, и мой холодный взгляд провел по стенам особняка.

Так осматривает помещение оценщик, присланный реквизировать имущество за долги.

– Неплохой у вас домик, – произнес я. – Когда то был.

Я с размаха шлепнул Франсуаз по ягодице, затем моя рука скользнула ниже и сомкнулась на ее промежности. Девушка вскрикнула, причем непритворно.

Я проделал это, глядя даже не на нее, но на Гамбелу; так человек закуривает сигару, не прерывая разговор с собеседником.

Нандо поднял на меня глаза, и это было его ошибкой. Теперь он не мог найти повода, чтобы их отвести. Если бы у меня еще оставалась то, что называют совестью – или, по крайней мере, когда-то было, – то я бы пожалел этого беднягу.

Я приветливо улыбнулся, но мои глаза оставались такими же ледяными. Это очень приятное чувство, когда собеседник должен что-то тебе сказать, но не знает, что. И это пугает его еще больше.

Гамбела виновато хихикнул.

– Может, выпьем? – предложил он.

Он смутился еще больше, испугавшись собственной фамильярности.

– Вы проделали такой путь.

– Ладно, киска.

Я вновь хлопнул Франсуаз по ягодице.

– Тебе стоит ополоснуть рот, после тех ругательств, что я от тебя слышал.

Гамбела поспешил вверх по лестнице столь угодливо, словно собирался, по крайней мере, продать мне этот дом.