Читать книгу - "Цена заклятия - Роберт С. Стоун"

Закончив, Тейлор любовно похлопал жеребца по шее и вылез из загона. В первый раз с тех пор, как Торм повел корабль в плавание, он чувствовал себя так хорошо. День был ярким и теплым, и хотя он знал о необходимости подальше держаться от команды, уменьшая тем самым риск, что его раскроют, Тейлору была ненавистна даже мысль о возвращении в темную и душную каюту. Вместо этого он побрел на нос корабля, дивясь на матросов, болтавшихся высоко в воздухе, словно листья на деревьях, занятых смолением канатов и поправкой такелажа.

Тейлор обошел грот-мачту с правого борта и наткнулся на группу людей, которые, согнувшись над палубой, скребли ее доски большими плоскими кусками песчаника. Камень, двигаясь по дереву, неприятно скрежетал, и Тейлор узнал один из многих незнакомых звуков, тревоживших его болезненный сон в последние три дня. Капитан Торм постоянно заставлял своих людей драить палубу, хотя Тейлор вряд ли мог постичь такое всепоглощающее стремление к чистоте. Возможно, это еще одна особенность гатонской религиозной доктрины.

— Добрый день, братья! — поприветствовал матросов Тейлор, проходя мимо и ощутив минутный прилив жалости к ним, вынужденным исполнять такую неблагодарную работу. Один из мужчин оторвался на мгновение от своего занятия и посмотрел на Тейлора, его глаза ввалились от усталости, — это был матрос Горман, которому Тейлор помог справиться с Кристаллом. Тейлор сразу же понял свою ошибку. В рамках жесткой кастовой системы Гатони преуспевающий купец вряд ли снизошел бы до беседы с простыми матросами, не говоря уже о том, чтобы назвать их «братьями» — подобное обращение годилось только для равных. Он торопливо двинулся прочь и не оглядывался, пока не оказался на самом носу «Грампуса». Мужчины вновь принялись за работу, не произнеся ни слова. Инцидент произошел очень быстро и, как надеялся Тейлор, так же быстро забудется.

Стоя на носу корабля, молодой министр разведки увидел то, что было очевидно час назад матросам, находящимся высоко на мачтах: на юге появилась земля, нет, это определение не вполне подходило для зрелища, представшего изумленному взору Тейлора. В действительности же из моря торчали зазубренные вершины скал, похожие на сталагмиты. Пока еще они находились в нескольких милях, но уже зловеще вырисовывались, как зубы бегемота.

Пролив Зубья Пилы.

Эта картина немедленно напомнила Тейлору о важности и срочности его миссии. Пролив представлял собой узкую полосу воды, протянувшуюся на сотню миль между восточным побережьем Гатони и западной оконечностью острова Гонвир. Гонвир, как гласили легенды, когда-то был частью материка, соединяясь с Гатонью устрашающим горным хребтом, служившим естественной границей между Гатонью и Чалдисом. Но катаклизм, разрушивший Гонвир, также явился причиной и того, что целая горная цепь опустилась в море, отделив родину крайн от остального континента.

Против его воли, в мозгу Тейлора всплыло происхождение названия. Землю до катаклизма не называли Гонвир, она приобрела это имя после Принятия Обета. Гонвир на языке крайн означал «Наша скорбь».

И «Грампусу» предстояло пройти мимо этого острова так близко, что на корабль должна была упасть его тень.

Вот и еще одна причина, по которой мореходы Индора и Чалдиса, суеверные, как все мореплаватели, редко шли по этому проливу. Тейлор не сомневался в том, что гатонцы тоже испытывали страх, но вековая близость к Гонвиру, возможно, умерила его, а превосходные корабли позволяли достаточно успешно преодолевать пролив. Полный любопытства, Тейлор остался на палубе, усевшись на большую бухту каната, с этого места открывался замечательный обзор поверх высоких бортов корабля. Он хотел своими глазами увидеть Гонвир, центр цивилизации исчезнувшей расы крайн, место действия самого разрушительного конфликта, который когда-либо видел мир, и, косвенным образом, причину нынешних своих несчастий.

Возможно также, он станет причиной новой войны, подобной которой земля не видела уже много десятилетий. Тейлор вернулся мыслями в Прандис и как наяву увидел Амета Пейла, искалеченного, но живого, распростертого на зеленой траве Ястребиных высот. Он спрашивал себя, сколько времени займет выздоровление Пейла и вынесет ли тот из происшедшего какой-то урок для себя или останется тем же несгибаемым ура-патриотом, как и раньше. Если это так, с каким-то фатализмом подумал Тейлор, то как долго Андус Райвенвуд сумеет противостоять его натиску?

По мере того как корабль шел вперед, подгоняемый поднявшимся попутным ветром, Зубья Пилы становились все больше, словно вырастали из моря. Они казались неразрывной цепью, и Тейлору даже пришло в голову, что капитан Торм намеревается вести «Грампус» прямо в пасть этих черных скал, насадив всех на каменные ножи в качестве жертвоприношения гатонскому богу.

— Не правда ли, такое зрелище заставляет всех почувствовать смирение перед всемогуществом Бога.

Вздрогнув от подобного вторжения в собственные мысли, Тейлор едва не свалился со своего насеста.

— Приятно видеть вас на палубе, брат Пасс, — продолжал капитан Торм в своей обычной громыхающей манере. — Я уже начал опасаться, что вы так и не привыкнете к морю, хотя я никогда не смог бы поверить, что такое возможно, даже если бы речь шла о гате из низших слоев.

Тейлор откашлялся и попытался улыбнуться.

— Я уверен, моя болезнь прошла, брат Торм. — И сквозь стиснутые зубы добавил: — Благодарение Богу.

Капитан повернулся, чтобы уйти.

— Одну минутку, брат Торм, — позвал его Тейлор. — Я вижу, мы приближаемся к суше, но где пролив Зубья Пилы?

Торм замер на минутку, а потом разразился громоподобным хохотом, и Тейлор воочию убедился, что у капитана на самом деле есть рот.

— Если когда-нибудь кто-нибудь попытается убедить вас начать жизнь моряка, брат Пасс, не поддавайтесь и придерживайтесь своих специй, потому как более неприспособленного к морю человека, чем вы, еще поискать.

Затем, приняв свой обычный серьезный вид, капитан прошел на самый нос корабля и, угнездившись в развилке планшира, протянул руку на юг.

— Вон там, брат Пасс, вон там, — пояснил капитан. — Вы видите, как одна гора выдается прямо в море, заслоняя еще один пик? С этого расстояния кажется, что эти две скалы почти сливаются, передняя часть одной соединяется с задней частью другой. Самый длинный из гатонских Зубьев Пилы тянется так далеко на восток, что можно подумать, будто он доходит вплоть до западных пиков Гонвира. На самом деле, как вы вскоре увидите, между этими горами находится просторный пролив, но вы никогда не догадаетесь об этом, если подойдете туда с востока. Сами Зубья Пилы — наиболее устрашающий пролив из всех созданных Богом, однако он еще не умеет по своей воле щелкать зубами. Не поддавайтесь страху, брат Пасс, — сказал капитан, поворачиваясь, чтобы уйти. — И думайте только о том, как выгодно вы продадите свои специи.

Но когда капитан ушел и Тейлор опять повернулся к вырастающим прямо на глазах скалам, его мысли были весьма далеки от коммерческих расчетов. Он думал о том, как капитан говорит о проливе, словно о чем-то созданном руками Бога. «Да уж, нечего сказать, Бога», — хмурясь, размышлял Тейлор. Торм мог думать что угодно, но молодой человек знал, нынешний морской проход некогда был заполнен горами, такими же устрашающе высокими, как любые из гряды Зубьев Пилы. Когда-то тут высились горы… и их сровняли с землей. Но не Бог, а люди, возомнившие себя богами.