Читать книгу - "Новгородская сага. Книга 5. Воевода заморских земель - Андрей Посняков"

Так и оказалось. Купеческий караван — носильщики, прислужники, воины — шумной толпой двигался в направлении города Истапалапана. Видно, шли издалека и теперь радовались, предвкушая возвращение в родные пенаты. В носилках — раковины, какие-то блестящие камни, тюки с перьями. За ними, в середине каравана, еще одни носилки, с толстым купчиной-почтека.

Ба! Знакомые все лица!

Олег Иваныч вздрогнул, узнав в толстопузом купце старого знакомого Аканака, похожего на пучеглазую, вытащенную из воды рыбу. Давненько не виделись. Выходит, жив, курилка!

— Хорошо, что мы вовремя заметили их, — проводив проходящий караван глазами, прошептал Ваня. — А купчина там… такой противный, толстый… Ха! Так ведь он и был когда-то у нас в Ново-Михайловском посаде. Вместе с тощим Таштетлем. У, гад!

— Аканак неплохой человек, — задумчиво произнес вдруг Тламак. — Изо всех купцов он лучше всех относился ко мне, никогда не бил, даже заступался иногда.

— Да он же подручный Таштетля!

— И что? Вы думаете, кто-то из купцов-почтека сможет отказать могущественным жрецам? А сейчас-то Аканак один, без Таштетля.

— Дался вам этот Таштетль, — усмехнулся Гришаня. — Лучше б какого хорошего человека поминали, ей-богу! Тем более и тебя, Тламак, этот Таштетль подвиг не на самое хорошее дело.

— Он знал кое-что… — туманно заметил юноша. — Но, к сожалению, сейчас Таштетль не имеет надо мной власти. — Тламак внезапно погрустнел.

— Ты сказал — к сожалению? — поднимаясь с камня, спросил Ваня. — Почему?

— Потому что раньше он держал в руках не только меня, но и мою сестру! — повысил голос Тламак. — Но теперь… — Он невесело усмехнулся. — Теперь моя сестра мертва, и Таштетль ничем не может навредить ей. Жаль только, что она умерла язычницей, о моя бедная сестра…

Из глаз юноши полились слезы. Рыдая, он опустился на землю.

— Зря мы его про сестру спросили, — шепнул Олег Иваныч. — Теперь жди, пока успокоится… Эй, Тламак! Тламак!

— О, бедная, бедная Шошчицаль! — поднимаясь на ноги, причитал юный индеец. — Я ведь так ее и не увидел.

Гришаня вздрогнул, услышав знакомое имя:

— Как звали твою сестру, Тламак?

— Шошчицаль, — вытирая слезы, тихо ответил юноша.

— Шошчицаль!!! — Гриша ударил кулаком в скалу.

— Племянница тлатоани? — поспешил уточнить Олег Иваныч.

— Она не родная дочь своего отца, — покачал головой Тлалок. — Тем не менее говорят, что тлатоани Ашаякатль ее любил. — Он снова заплакал.

Олег Иваныч подошел к нему ближе, легонько похлопал по щекам:

— Эй, Тламак. Нам, кажется, пора идти?

— Да, конечно. — Тламак закивал, даже чуть улыбнулся. — Мы хорошо провели сегодня жрецов, а?

— Здорово! — поддержал его Ваня, даже помог подняться на ноги.

Никого не встретив, они быстро пересекли истапалапанскую дорогу и, пройдя еще немного, свернули налево. Громоздились вокруг черные и красные скалы, средь камней, ласково касаясь ног, колосились дикорастущие злаки, все чаще по сторонам попадались стройные длиннохвойные сосны. Еще несколько верст — и перед глазами блеснула синяя гладь озера Тескоко. Далеко-далеко, на середине, виднелась смутная громада теокалли. Рядом, у берега, покачивалась на волнах лодка. Не останавливаясь, Тламак сбежал вниз. Обернулся, улыбаясь и махая рукой:

— Что стоите? Скорее!

Олег Иваныч переглянулся с Гришаней, и вся компания спустилась к лодке, на корме которой, вооруженный длинным веслом, весело улыбался Тлаштилак — старший сын старосты мозаичных мастеров Шлатильцина.

Верховный жрец Уицилапочтли Асотль был вне себя. Словно раненый ягуар, он метался по храму, оглашая округу градом жутких ругательств. Даже плавающие в каменном сосуде сердца только что принесенных в жертву людей не радовали его черную душу. Главные жертвы исчезли! Растворились без следа, словно их и не было. Впрочем, нет, след был — разбитый череп в погнутой золотой оправе.

Император Ашаякатль сразу же отправил воинов в погоню, хотя и подозревал, что уже поздно. Ну, хоть в этом уступил верховному жрецу, уж больно тот был смешон в своем гневе. Возглавил погоню военачальник Тисок, с которым напросился и Таштетль в качестве представителя жречества. Воины-«ягуары» задыхались на бегу в своих стеганых панцирях и высоких деревянных шлемах, украшенных целыми султанами разноцветных перьев. Отправив их в разные стороны — к Истапалапану, к Коатлинчану, даже в сторону соседнего озера Чалько, Тисок снял шлем и устало уселся в тени корявой сосны. Слуги подали кувшин с октли, прихваченный с праздника запасливым Таштетлем.

— Хорош октли, — отпив, вытер губы Тисок. — А ты молодец, Таштетль, не растерялся. — Он кивнул на кувшин и улыбнулся.

Таштетль тоже показал зубы. Только улыбка его больше напоминала гримасу. Впрочем, он и не умел улыбаться иначе.

— Давно я хотел поговорить с тобой, о блистательный воевода Тисок, — оглянувшись по сторонам, вкрадчиво начал жрец, подливая военачальнику октли. — Теперь, по-моему, для этого наступил удобный момент. Вот только б отправить подальше этих…

Заинтригованный Тисок жестом отослал слуг за скалу и воззрился на Таштетля надменно-заинтересованным взглядом:

— Говори же, жрец!

— Я хочу видеть тебя, Тисок, великим правителем теночков! — без раздумий выпалил Таштетль.

Подобная фраза не произвела впечатления на Тисока, уж слишком многие ему это говорили в тайных беседах, в том числе и верховный жрец Уицилапочтли Асотль, кстати, в присутствии вот этого самого Таштетля, что стоит сейчас здесь и делает вид, будто сообщил нечто из ряда вон выходящее. И стоило из-за этого прерывать питие октли?

— И я знаю, кто мешает тебе, — закончил фразу жрец, что опять никак не повлияло на Тисока. Уж о тех, кто ему мешает, он был прекрасно осведомлен и безо всяких жрецов. Сам тлатоани Ашаякатль — раз, Тикулькультин — западный воевода — два, Куатепомак — воевода Востока — три, Шичипикуальтль — военачальник воинов-«орлов» — четыре. И список смело можно было продолжить.

— Я говорю не о них, о мой повелитель. Это все люди известные. Но есть еще и неизвестные…

Не отрываясь от октли, Тисок поднял левую бровь.

— Ты, кажется, был знаком с девушкой по имени Шошчицаль? — невозмутимо спросил жрец.

Октли встало в горле молодого военачальника комом.

— Что ты еще знаешь о ней, старый койот? — с угрозой в голосе поинтересовался он, чувствуя, как опять подкрадывается к самому сердцу тяжелая, казалось бы, уже давно прошедшая грусть.

— О, не сердись, повелитель! — упал на колени Таштетль — старая, отвратительная ворона: — Знаешь ли ты, что Шошчицаль — внучка Ицкоатля?

— Что?! — Тисок выронил из рук серебряный кубок с октли. — Шошчицаль — внучка знаменитого тлатоани — победителя владык Аскапоцалько?