Читать книгу - "Фея придёт под новый год - Ната Лакомка"

— Ты женат, не забывай, — напомнил Тодеу, и сам ускорил шаг, чтобы успеть первым.

— При чем тут Иоланта?! — возмутился Хэмстер. — Я просто желаю засвидетельствовать почтение… Просто вежливость, ничего кроме вежливости…

— Хватит врать, — оборвал его Тодеу.

Они были уже рядом с феей, но их опередил хозяин праздника — мэр Хуммель. Молодцевато подкручивая ус, он поклонился гостье:

— Приветствую вас, прекрасная незнакомка! Позвольте приветствовать вас на этом празднике, — он приподнял свою маску, показывая лицо. — Вы восхитительны! Но, простите, что-то не могу вас узнать…

— Не обращайте внимания на господина мэра, — сказал Тодеу, подсказывая графине, кто перед ней. — Он подслеповат немного. И вообще, спрашивать имена на маскараде — дурной тон.

— А, да, — пробормотал мэр, пожирая Миэль глазами, но тут же встрепенулся: — Не слушайте этого скучного брюзгу, красавица! Он нагло меня оговаривает! У меня отличное зрение — как у орла! Едва вы вошли, я сразу увидел, что появилась самая прекрасная женщина Монтроза…

— И мы сразу вас узнали, — подхватила жена мэра, появляясь рядом с мужем.

Господин с орлиным зрением сразу присмирел, а графиня приглушенно ахнула и отступила к выходу. Румянец сбежал с её щек, губы жалобно дрогнули, и она умоляюще взглянула на Тодеу из-под маски. Чтобы не убежала, он поймал её за руку и раздраженно посмотрел на супружескую чету Хуммелей.

Кого там они узнали? Что за глупая болтовня?

— Вы — госпожа де Монтальви! — торжественно сказала жена мэра. — Я сразу вас узнала! Идемте же, нам не терпится услышать все столичные новости.

Тодеу незаметно пожал руку Миэль, и заметил, как порозовели её щёки. Ошибка, всего лишь ошибка. Кто мог узнать графиню Слейтер на провинциальном празднике? Только ангелы небесные. Но они никому не расскажут.

— Вы ведь жили в Перигоре? — живо продолжала госпожа Хуммель. — Это совсем рядом со столицей! Мы хотели бы знать всё-всё о короле, о модных новинках…

— Госпожа Хуммель, — вмешался Хэмстер, — при всём уважении, эта дама — не Хизер де Монтальви. Госпожа Монтальви находится в общем зале. Я видел, как она лакомилась мороженным в компании госпожи Бернедетт. Госпожа Монтальви в черном, у неё ведь полгода назад умер муж.

— Конечно, Амалия, — поддержал его мэр, не сводя с графини глаз. — Малышка Хизер хоть и блондинка, но глаза у неё карие, а здесь… здесь горят самые настоящие изумруды!

Лицо жены мэра пошло красными пятнами, но она справилась с растерянностью, отыгравшись на муже:

— Вы разглядели изумруды, Вёмунд? — холодно осведомилась она. — Странно, что обычно вы даже угли в печи не видите.

— Амалия! — запротестовал хозяин праздника.

И тут графиня засмеялась. Море и небеса! Какой это был дивный смех! Будто зазвенели серебряные колокольчики с хрустальными язычками. Тодеу в каком-то блаженном оцепенении смотрел, как смеётся самая прекрасная женщина в мире… Куда там Монтрозу!

— Сейчас будут играть котильон, — услышал он сына мэра, который тоже поспешил приветствовать гостью, — могу я вас пригласить, барышня?

Тодеу оглянулся и обнаружил, что не на него одного произвёл впечатление смех графини. Кавалеров прибавилось — человек пять изъявили желание пригласить новую гостью на танец, и ещё человек десять молча напирали сзади, горя глазами, но не осмеливаясь обойти смельчаков в первом ряду.

— Ох уж эти современные юнцы! — загремел Хэмстер, грозно вращая глазами. — Какие торопливые! Вы не успели поздороваться, молодой человек, а уже с приглашениями… Между прочим, — он галантно поклонился Миэль, — я превосходно танцую котильон. Подарите ли вы мне такое счастье…

— Мой сын пригласил даму первым, — заметил мэр.

— У нас бег вперегонки, что ли? — огрызнулся кто-то за его спиной. — И подвиньтесь, наконец, Хуммель. Вы всё равно не станете танцевать.

— Почему это? — мэр пощипывал ус, не обращая внимания на кислое выражение лица своей супруги. — На правах хозяина вечера я имею некоторые преимущества…

— Может, предоставим даме выбирать? — сдержанно спросил Тодеу, потому что эта суета начала понемногу бесить. Его постоянно толкали в спину, и он уже слишком близко стоял к слишком прекрасной фее, а это было… это было волшебно, конечно, но и создавало кое-какие неудобства. Он всё ещё держал её за руку, и это казалось ещё более волшебным, пусть даже он прикасался к ней через ткань перчатки. — К тому же, — он посмотрел в смеющиеся глаза Миэль, обращенные к нему, и раздражение и досада начали таять, будто тут и вправду поработала фея Добрых Сердец, — из-за нас гостя всё ещё на пороге, мы ей и шубу снять не позволили… Думаю, самое разумное будет позволить госпоже Хуммель проявить гостеприимство. А мы подождем в зале.

— Всё верно говорите, господин Десинд, — жена мэра отодвинула мужа и сына, и взяла Миэль под локоток. — Пойдёмте, моя дорогая, я провожу вас в дамскую комнату. А где ваша горничная? Вы приехали без неё? Ничего страшного, моя горничная в полном вашем распоряжении. Вильгельм, — строго обратилась она к сыну, который даже приподнял маску, чтобы лучше разглядеть незнакомку в дымчатом платье, — немедленно найди Сюзан и отправь к нашей гостье. Немедленно, — повторила она ледяным тоном, и сын, наконец-то, её услышал.

Тодеу с сожалением разжал пальцы, отпуская руку графини Слейтер, и вместе с остальными мужчинами смотрел вслед женщине, пока госпожа Хуммель уводила её по коридору.

— Невероятная красота! — восхитился Хэмстер. — Эта дама — из высшей аристократии, нет сомнений. Какое платье! Готов поклясться — это из мастерской королевского портного. На нём одних алмазов — на пятьсот золотых.

— Алмазов? — переспросил Тодеу, когда графиня исчезли из виду, и все мужчины понемногу начали приходить в себя, вступив в горячий спор на тему личности красавицы в маске.

— И некоторые — совершенно уникальны, — подтвердил помощник прокурора, важно кивая в такт собственным словам. — Очень богатое платье. Одного жемчуга нашито на лифе на сто золотых. А жемчуг-то — отборный.

— По-моему, ты путаешь, — возразил Тодеу, прикидывая, где его служанка могла заказать такое великолепное платье.

Подождите-ка… А на что она его купила, если ещё вчера он наткнулся на кошелёк в столе, и оттуда, судя по размерам, не было взято ни монетки? И госпожа графиня не просила у него денег на покупку…

— Твоя беда в том, — снисходительно говорил между тем Хэмстер, — что ты разбираешься только в своих кораблях. Не спорю, если бы на этой прелестнице висели два фрегата и штук пять яхт, ты дал бы мне фору, но в драгоценных камнях я разбираюсь лучше тебя. Но дело не в драгоценностях и не в платье. Эта женщина — она само совершенство. Она чудесно сложена, каждый жест, взгляд, движение — всё это принадлежать только сказочной фее или особе благородных кровей. Такие нам не по зубам, старина. Такие достаются только титулованным особам.