Читать книгу - "Серая чума - Александр Рудазов"

На свете найдешь ты правду и ложь —

Поди разберись, узнай свой талант,

Коль жизни твоей цена только грош,

Признайся открыто: ты — музыкант.

За порогом река, вода в ней чиста,

Вставай, Человек, поднимайся с колен!

Дорога зовет, жизнь пуста и проста —

Никто не предложит и меди взамен…

Проснувшись наутро, опять и опять

Наденешь извечный лохмотьев наряд,

Не нужно удачи за кружкой искать —

Лежит за рекою чудес дивный сад.

Не тревожься зазря и послушай пилуку —

Раскроет она лишь врата дивных грез.

Посмотри, старый друг, я даю тебе руку,

Так следуй за мной в мир без злобы и слез.

Лишь певучей пилуки волшебная трель

Боль напрасных тревог унесет, как река.

В мир без боли и слез приведет, ты поверь

Ясным утром надежного друга рука…

Эти стихи, на первый взгляд простые и непритязательные, несли в себе тоску о былых временах. О тех годах, когда по пыльным дорогам Серой Земли бродили нищие колдуны-музыканты, облаченные в лохмотья, но с горящим взором. О прежней вере, бытовавшей у серых до прихода Лэнга. Тогда считалось, что рай находится за рекой… за рекой, лежащей у порога каждого дома, у ног каждого человека. Но даже увидеть ее дано не каждому, а чтобы пересечь — нужно стать Человеком с большой буквы. Ибо другого берега у этой реки попросту нет…

Колдуна слушали, затаив дыхание. Его негромкий голос заворожил всех присутствующих. Сейчас Лиорен не колдовал — он просто пел… ибо любил петь. Особенно для публики — удовольствие слушателей эхом возвращалось к нему самому. Лиорен всегда был отличным эмпатом.

— Па-а-адумаешь!!! — неожиданно прозвучало из-за дальнего угла, грубо обрывая негромкий тенор Лиорена. — Да я еще и не так могу!

Колдун недоуменно приподнял белесые брови. Десятки гневных лиц оборотились к столу, из-за которого решительно поднимался чернявый краснокожий парень со шрамом через переносицу. В руках он держал чираду — гордо держал, словно боевое знамя.

— Ты, э, лепешка конская, а ну, сел, где сидел, и замолчал! — прорычал дюжий парнище, только что украдкой утиравший скупую слезу. — Обождите, зеньор колдун, сейчас я этому недоумку шею-то сверну, и дудите себе дальше!

— Зачем же? — мягким голосом спросил Лиорен Бард. — Должен признать, у меня несколько першит в горле — я с удовольствием глотну чего-нибудь освежающего. А юноша пусть пока продемонстрирует свои таланты…

Ворчание стихло. Но публика по-прежнему смотрела на Логмира со злобой — если бы не заступничество колдуна, его бы просто отметелили всей толпой.

— Так о чем вы нам споете, мой юный коллега? — улыбнулся Лиорен, принимая от подоспевшей служанки стакан чего-то бордового. — Судя по оттенку вашей кожи, вы родом из Закатона?

— В самое сердце, дедуля! Сейчас я тебе покажу, кто тут певец, а кто коготь крысиный!

Логмир уселся на табурет, на котором до этого восседал Лиорен, пристроил чираду поудобнее, коснулся струн, звякнул привязанными к грифу колокольчиками, откашлялся и начал:

Послушай, малыш, я спою тебе песню

О битве лихой, что на юге случилась,

Ты не поверишь, но скажу тебе честно —

В тот день Закатона легенда вершилась!

Рычал Султан, дышал огнем,

Но был герой могуч и смел,

Спасти хотел он отчий дом,

И зверя покарать хотел!

Подкрался сзади, не дыша,

Мечи готовы, лук дрожит.

Мишень, однако, хороша —

Но поддаваться не спешит!

Ах, тварь поганая, ты так?!

Сдавайся сразу, выпей яд!

Логмир, однако, не дурак,

Пускай уже штаны горят!

Глаза героя смотрят гордо,

И не дрожит заветный меч!

Сейчас набьет Султану морду,

И голову снесет он с плеч!

— Довольно, довольно! — прервал его Лиорен.

Логмир еще несколько секунд пытался вернуть ушедшую ноту, но «Баллада о Великом Логмире и Его Великом Подвиге» была безжалостно прервана.

— Юноша, у вас, без сомнения, есть певческий талант, — признал колдун. — И вы очень недурно играете на этом необычном инструменте. Да и вирши ваши не так уж скверны — я слышал немало поэтов, сочиняющих гораздо хуже, но тем не менее, считающихся хорошими поэтами. Однако послушайтесь моего совета — прежде чем вызывать на поединок человека много старше и опытнее вас, подумайте наперед как следует. Я очень сожалею, что вы не поймете моего родного языка — местное наречие я выучил недавно, и в переводе мои произведения много теряют…

— Дедуля, хаба тебе в глотку, я тоже не лариец! — набычился Двурукий. — Я этот стишок только сегодня сочинил! А знаешь, как я на ишкримском пою?!

— Льщу себя надеждой, что смогу когда-нибудь узнать, — вежливо наклонил голову Лиорен. — Увы, сейчас это невозможно — я не знаком ни с одним из закатонских наречий…

— А ты так послушай, без перевода!

Логмир вновь ударил по струнам чирады. Колдун с интересом прислушался. Потом повел дланями, и в воздух взмыли его магические пилуки. Их мелодия присоединилась к бренчанию Двурукого. А Лиорен достал из-за пазухи третью — простую и старенькую, но бережно хранимую в драгоценном футляре. На этой флейте он заиграл сам — великолепно заиграл. Логмир прислушался, и звучание чирады чуть изменилось, подстраиваясь под мягкий свист пилук.

— Нет-нет, юноша, вот здесь вы неверно берете аккорд! — на миг оставил пилуку Лиорен. — Позвольте, я попробую?…

Он с некоторой неловкостью коснулся доселе невиданного инструмента, и из-под тонких старческих пальцев вырвалась удивительно фальшивая трель. Лиорен смущенно вернул чираду хозяину.

— Боюсь, мне уже поздно переучиваться… — вздохнул старый колдун. — Всю жизнь играл на этой палочке о восьми дырках, отродясь не держал ничего со струнами…

— Ладно, дедуля, давай еще разок — дуэтом? — предложил Логмир.

— Отчего бы и нет? — вновь поднял в воздух пилуки Лиорен. — Только на этот раз речевую партию поведу я, хорошо?

Так герой и колдун музицировали до самого рассвета.