Читать книгу - "Орден Хранителей. Оперативник - Александр Золотько"

Иван встал.

— Ребята в прихожей проинструктированы, — сказал старик. — Удачи тебе, опер!

— Вы тут тоже, — пробормотал Иван, с ужасом понимая, что ничего подходящего в голову не приходит. — Со сквозняками поосторожнее. Я еще хотел про мир до Возвращения поспрашивать…

— Обязательно, — серьезно пообещал старик. — Вернешься — я в твоем распоряжении.

Иван подошел к двери, заметил краем глаза, как Круль встал и, обойдя стол, подошел к старику. Иван торопливо вышел из кабинета, захлопнув за собой дверь.

Он успел выбрать себе оружие, собрать необходимое: патроны, гранаты и аптечку в ранец, подогнал лямки бронежилета, когда по лестнице спустился Круль. Его снаряжение уже было отлажено.

— Переодеваться не будем, — сказал Круль. — Там по улице придется идти, в спецухах засветимся. Куртки поверх жилетов. Ранцы похожи на обычные, тем более по темноте в глаза не бросятся.

Иван не стал спрашивать, как они будут прорываться через тех, кто готовится к атаке, понимал, что скоро и так все станет понятно.

Они спустились в подвал, дежуривший там охранник открыл массивную сейфовую дверь, за которой оказался бетонированный коридор, с черными кабелями по стенам и редкими лампами в металлических сетках под потолком.

Вместе с Иваном и Крулем пошли трое парней, все — лет по двадцать пять, серьезные лица, скупые уверенные движения профессионалов.

Дверь за спиной закрылась.

— А если эти… — Иван сделал неопределенный жест рукой. — Если они узнают про ход?

— Я бы на их месте сюда не лез, — ответил Круль. — Просто поверь и не бери в голову.

Иван замолчал. Не хватало, чтобы Круль подумал, что на Ивана напала предстартовая болтливость, как на пацана.

Коридор оказался длинный, метров двести, закончился еще одной бронированной дверью, которая открылась автоматически, как только они подошли, и тихо закрылась у них за спиной.

За дверью снова был коридор, только теперь он был не такой ровный, не имел освещения, и пришлось включить фонари. Белые лучи скользили по старой кирпичной кладке, по камням, которыми был выложен пол, по низкому сводчатому потолку. Эхо суетливо вырывалось из-под ног идущих и убегало куда-то вперед, в темноту.

— В этих местах всегда что-то рыли, — сказал Круль. — Евреи, чтобы убегать от своих же или от римлян, арабы, чтобы проносить оружие мимо евреев, купцы от налоговиков, жулики от полиции — рыли, рыли, рыли, а мы пользуемся.

Они шли еще минут десять, потом уперлись в еще одну бронированную дверь, снова открывшуюся при их приближении. За ней была небольшая то ли комнатушка, то ли пещерка, с обычной деревянной дверью, закрытой изнутри на засов.

Один из парней засов отодвинул и толкнул дверь, второй выскользнул наружу, в темноту, фонари были погашены.

— Нормально, — прошептал уходивший парень, вынырнув из ночи через пять минут. — Машина на месте, вокруг — пусто.

— Где это мы? — спросил Иван.

— В дебрях, Ваня, в дебрях, — ответил Круль. — Дом — вон в той стороне, здесь останки старого дома. Старого, но не старинного, чтобы не привлечь внимания археологов. А вот там — наша машина. Стоит, дожидается.

Все двинулись вперед, но Круль остановился, правильно поняв прикосновение Ивана к своей руке.

— Что?

— Парни, что с нами… При них можно разговаривать обо всем?

— Наверное… — протянул не слишком уверенно Круль. — О моем родстве с дедом они не знают, тут лучше не тарахтеть, а обо всем остальном…

— Об Отринувшем?

— Об этом… Об этом — знают. Не все — так и я не все знаю. Больше слухи. Ребята шастают по темным местам, умеют увернуться от одержимого и не подставиться демону. Мастера скрадывания, я, например, по вполне понятной причине незаметно подкрасться могу только в исключительно специфических условиях. Ребята не особо косо смотрят на предавшихся, готовы умереть, если понадобится, но очень любят жизнь. Дальше — сам решай, что можно говорить, что нет.

Они подошли к машине, когда двигатель уже завелся.

Круль пропустил Ивана вперед, сам сел с краю, зажав опера между собой и парнем в глубине. Парень подался в сторону, освобождая место.

— Другой машины не было? — спросил Иван.

— Была, но для других целей.

— А как мы Хаммера повезем?

— Придумаем что-нибудь, — ответил Круль, и совершенно ясно было, что уже все придумано, просто не собирается предавшийся обсуждать ерунду. — Поехали.

Машина двинулась с места плавно и почти бесшумно. Только сухие ветки время от времени хрустели под колесами.

— Так что такое — Отринувшие? — спросил Иван тихо.

Круль помолчал, словно собираясь с мыслями.

— Понимаешь, Иван… Ты еще помнишь детство?

— В каком смысле?

— В простом. Помнишь, как все было просто? Ты подходишь в песочнице к соседскому Петечке, просишь у него пасочку, а он не дает, жадина. Ты в слезах и соплях идешь к маме, она тебе сопельки и слезки вытирает и говорит, что так нельзя, Ваня, нельзя просто подойти и попросить или взять, нужно что-то предложить взамен. Хочешь его пасочку, предложи ему свою машинку. Ты берешь машинку, любимую, красненькую, и предлагаешь ее Петечке, он соглашается и дает тебе пасочку…

— Знаешь, Круль, здесь очень тесно, но я могу постараться и дать тебе в рожу, — предупредил Иван. — Мне будет очень неудобно, я даже могу вывихнуть себе руку, но, если ты продолжишь в том же духе, я, пожалуй, рискну…

— Терпение, Ваня, все по теме, — успокоил Круль и добавил, ни к кому персонально не обращаясь: — А если еще кто-нибудь хихикнет — я хихикалку вырву прямо с корнем. Слушаю молчаливое согласие!

Парни промолчали.

— Ну так, возвращаясь к детству и поставленному тобой вопросу, — продолжил Круль. — Потом ты стал постарше, и девочка тебе предлагает: вначале покажи свое, а потом я — свое. Ты соглашаешься и оказываешься либо жестоко обманутым, либо вознагражденным новой, но совершенно не нужной тебе пока информацией. А еще через пару лет мама тебя просит сходить в магазин, а ты спрашиваешь, что она тебе за это даст, и мама обижается, объясняет тебе, что нельзя быть таким меркантильным… Она даже объясняет тебе значение этого сложного слова, которое ты все равно с первого раза не запоминаешь. Но в голове у тебя начинается такая странная борьба. Какое-то внутреннее несогласие. С одной стороны, если хочешь получить что-то, предложи взамен. Это нормально. С другой стороны — требовать плату за хорошие поступки нехорошо. Унижает и тебя, и твой хороший поступок. Знакомо? Можешь не отвечать…

Машину тряхнуло, под ногами что-то лязгнуло, а Иван чуть не выронил «призрак» на пол.

— Люка, — ласково произнес Круль. — Ты ведь не навоз везешь. Аккуратнее нужно…