Читать книгу - "Дети богов - Юлия Зонис"

Я уже привык просыпаться оттого, что Иамен трясет меня за плечо — и это в лучшем случае. В худшем без лишних затей отвешивает пинка. Поэтому самостоятельное пробуждение оказалось в новинку. Я долго смотрел на сочащийся с неба рыжий свет. Наконец позвал:

— Иамен?

Нет ответа. Меня подбросило, как на пружине.

Некромант никуда не делся. Он лежал, перевернувшись на спину, откинув руку в остывший пепел костра. На губах его блуждала улыбка. Глаза были закрыты. Странная какая-то улыбка. Взрослые так не улыбаются. Такое выражение бывает у пятилетних мальчишек, впервые попавших на карнавал или ярмарку. Или нет, вру: такое выражение лица бывает у пятилетних мальчишек, после долгой разлуки увидевших маму.

— Иамен!

Он не проснулся. Я встал, подошел и потряс его за плечо. Ноль внимания.

— Иамен, проснитесь!

Пришлось тряхнуть его еще два или три раза, прежде чем он, наконец, открыл глаза. Поглядел на меня из сонного далека, и улыбка радости медленно угасла. Он потер лоб рукой, будто плохо еще понимал, где находится. Сел. Огляделся.

— Что вы там увидели такого радостного? Как ваш папаша вручает нам ключи от царства?

Иамен не ответил. С трудом поднялся. Споткнулся, чуть не упал. Я протянул руку, чтобы его поддержать — но некромант помощью не воспользовался и утвердился на ногах самостоятельно. Подобрал с земли седло…

Он даже не стал проверять катану — и так понятно было, что серебра там осталось всего ничего.

В это день мы наконец-то достигли гор. Клячи наотрез отказались тащиться вверх, да и не было там дороги — одни бронзового цвета скалы и осыпи. Лошадей пришлось оставить.

С некромантом творилось что-то непонятное. То он карабкался впереди, то замирал на месте. Глаза у него то и дело закрывались, он клевал носом, оступался, вздрагивал, снова приходил в себя. Несколько раз я заметил все ту же блуждающую улыбку. Наконец, когда он в очередной раз отключился и скатился вниз по каменной осыпи, я не выдержал:

— Да вы же едва телепаетесь! Так мы не дойдем никогда. Давайте я вас потащу.

— Идите, Ингве.

— Что, гордость заела?

Он тряхнул головой и неожиданно со всей силы всадил кулак в плоский лоб скалы. Ободрал до крови костяшки и прошипел:

— Вы что, не видите: я засыпаю.

— Ну и спите себе.

— Ингве, вы кретин? Он же меня уводит.

— Куда?

— Туда. В яму меня швырять бесполезно, я сам себе самая темная яма. Но любого можно увести Дорогой Сна. Поэтому закройте рот и идите. Если я засну, будите. Любым способом, хоть пятки мне жгите своей зажигалкой. Если не проснусь… вы знаете, что делать. Помните, вы обещали.

Обещал, да.

Когда тропинка — то, что мы сочли тропинкой — стала круче, он слегка оживился. Принялся насвистывать под нос что-то неприятно напоминавшее военные германские марши. Последние несколько саженей до вершины нам пришлось карабкаться, упираясь ногами в трещины и подтягиваясь. Мы оба едва дышали, когда, наконец, перевалились через край скалы и растянулись на жесткой поверхности. Перед нами было широкое плато, с несколькими нагромождениями обломков побольше, напоминавшими древние курганы. За ним тянулась следующая цепь гор, уже не свинцовых и бронзовых, а гранитно-красных. Из-за этой цепи поднимался столб дыма.

На плато царило безмолвие. Ни птиц, ни ветра. Только по-прежнему нависали над головой дождевые облака, и в них, прямой, словно по линейке нарисованный, упирался дымовой столб.

— Ну вот мы и дома, — пробормотал я.

Как оказалось, преждевременно.

Теперь, когда идти можно было по ровному, некромант снова начал клевать носом. Он спотыкался на каждом шагу, и, полюбовавшись на это дело какое-то время, я все же ухватил его за руку и поволок за собой. Он вяло сопротивлялся. Ноги у него так заплетались, что периодически мы вдвоем спотыкались и чуть не падали. Намного легче мне было бы взвалить его на плечо — некромант и так тучностью не отличался, а за последние дни высох до почти полной прозрачности — но он не давал.

— Идите, — бормотал он, — Ингве. Идите.

Мы прошли где-то половину расстояния до красных гор, когда силы отказали Иамену окончательно. Я как раз отпустил его руку и, приложив ладонь ко лбу, пытался точно определить, откуда валит дым. Сзади раздался глухой стук. Я обернулся. Иамен валялся на камнях лицом вниз и, похоже, спал. Я шлепнулся на колени рядом с некромантом и затряс его за плечо:

— Просыпайтесь! Просыпайтесь, эй!

Как бы ни так. Лишь после того, как я отвесил ему несколько пощечин, ресницы Иамена дрогнули. Под веками сверкнули белки закатившихся глаз. Я врезал ему еще раз, так что голова некроманта от удара стукнулась об осколок гранита. Он сфокусировал взгляд на мне. Долго собирался с мыслями. Наконец пошевелил губами и пробормотал: