Читать книгу - "Десять поверженных - Глен Кук"

Шагнув из Башни в ночь, я немедленно понял, что от меня опять ускользнуло время. Положение звёзд на небе изменилось. Комета была низко. Хорошо отдохнуть? Часы отдыха уже почти ушли.

Снаружи было тихо, прохладно, стрекотали сверчки. Сверчки. Кто в это поверит? Я взглянул на оружие, которое она мне дала. Когда я успел положить стрелу на тетиву? Почему? Я не помню, как взял их со стола… На мгновение я испугался, что совсем лишился разума. Пение сверчков вернуло меня к действительности.

Я посмотрел на вершину пирамиды. Там кто-то был. Я поднял руку. Он ответил. Судя по манере двигаться, Элмо. Старина Элмо.

До рассвета — пара часов. Я мог ещё немного вздремнуть, если не терять понапрасну времени.

Почти подойдя к лестнице, я испытал какое-то странное чувство. Пройдя ещё немного, я понял, в чём дело. Амулет Одноглазого! Он просто жёг мне запястье. Поверженный! Опасность!

Появившись из неровностей поверхности пирамиды, из ночи выдвинулось чёрное облако. Оно раскрылось, как парус, стало плоским и двинулось в мою сторону. Я мог ответить единственным способом — стрелой.

Мой снаряд пробил пелену темноты. Прямо на меня оттуда хлынул длинный вопль. В нём слышалось скорее удивление, чем ярость, скорее отчаяние, чем боль. Пелена темноты распалась на клочья. Какая-то тень, похожая на человеческую, стремительно метнулась через дорожку. Я посмотрел ей вслед, так и не подумав ещё об одной стреле, хотя и держал её уже на тетиве. Поколебавшись немного, я продолжил свой путь.

— Что случилось? — спросил Элмо, когда я добрался до вершины пирамиды.

— Не знаю, — ответил я. — Я действительно даже отдалённо не понимаю, что за чертовщина сегодня происходит.

Он изучающе оглядел меня.

— Ты шатаешься на ходу. Надо отдохнуть.

— Да, надо, — согласился я. — Передай Капитану. Она сказала, что завтра — решающий день. Победа или поражение.

Такая новость придётся ему по душе. Хотя я думаю, что он хотел бы знать исход.

— Да-а. Они там с тобой что-нибудь сделали?

— Не знаю. Думаю, нет.

Он хотел поговорить ещё, забыв о своём совете насчёт отдыха. Я вежливо прогнал его, дошёл до одной из своих госпитальных палаток и свернулся калачиком в дальнем её углу, как раненое отлеживающееся животное. Что-то подействовало на меня, хотя я и не могу точно определить, что. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя. Вероятно, больше времени, чем мне дадут.

Разбудить меня послали Гоблина. Я был в своём обычном прелестном утреннем состоянии, когда тому придурку, кто осмелится нарушить мои сны, угрожала кровавая месть. Не то чтобы они были слишком хороши и их нельзя было тревожить. Наоборот, они были ужасны. Мне не произнести вслух то, что я вытворял с парой девочек, которым должно было быть не больше двенадцати. И заставлял их наслаждаться этим. Это отвратительно, какие тени прячутся в мозгах.

Возмущённый своими снами, я всё равно не хотел вставать. Моя постель была удивительно тёплой.

— Хочешь, чтобы я играл с тобой грубее? — сказал Гоблин. — Слушай, Каркун, твоя подружка сейчас появится на пирамиде. Капитан хочет, чтобы ты её встретил.

— Ну конечно.

Одной рукой я схватил сапоги, а другой откинул полог палатки.

— Чёрт, сколько времени? — прорычал я. — Такое впечатление, что солнце взошло уже несколько часов назад.

— Да. Элмо подумал, что тебе надо отдохнуть. Сказал, что сегодня ночью тебе здорово досталось.

Я заворчал, поспешно приводя себя в порядок. Я хотел умыться, но Гоблин мне не дал.

— Напяливай свои доспехи. Повстанцы уже двинулись.

Донёсся отдалённый звук барабанного боя. Раньше у них не было барабанов. Я спросил, в чём дело.

Гоблин пожал плечами. Он был бледен. Наверное, до него дошло моё сообщение Капитану. Победа или поражение. Сегодня.

— Они избрали новый совет. — Он начал болтать, как это делают люди, когда чем-то напуганы.

Гоблин рассказал мне историю ночной борьбы между Поверженными и о том, каковы потери повстанцев. Ничего утешительного я не услышал. Он помог мне надеть доспехи и оружие. Хотя кроме кольчуги я не носил ничего ещё со времени битвы за Розы. Я поднял оружие, которое дала мне Леди, и вышел наружу. Такое великолепное утро можно увидеть крайне редко.

— Чертовски неподходящий день для того, чтобы подохнуть, — сказал я.

— Ну.

— И когда она будет здесь?