Читать книгу - "Наблюдатель - Валерий Большаков"

– Сдурело это головоногое, что ли? – удивился Григорий.

Экран локатора беззвучно свидетельствовал: кальмар совсем рядом, а компьютер был вежлив, но настойчив: запуск торпеды не рекомендуется – цель слишком близка.

Пауро не успел ответить добровольцу – эсминец сотрясся. Грига упал на пульт, вахтенные офицеры успели схватиться, кто за что.

– Вот он! – заорал рулевой, тыча пальцем. Пауро поправил фуражку и глянул по ходу – над скругленным носом эсминца взметнулась роща толстых серо-буро-малиновых дерев-щупалец, и кальмар с разбега, двигаясь как реактивный снаряд, забросил себя на полубак «Карахаупо». Эсминец резко осел на нос.

– Полный назад! – заорал Пауро, с ужасом встречая немигающий взгляд огромных глаз моллюска.

Турбины натужно завыли, прогоняя воду через носовые водометы. Эсминец подался кормой, но гостя из пучин не стряхнул. Чудовище лезло и лезло, цепляясь руками за носовую пушку и сворачивая ей ствол, хватаясь за мачту и сминая решетку радара. По корпусу прошла дрожь.

– Все наверх! – крикнул Пауро. – Боевая тревога! Ругая себя последними словами, он взлетел по трапу на площадку, где стояли крупнокалиберные пулеметы – всё, к чему свелась мощь боевого корабля. Ни ракеты, ни лазеры использовать было нельзя – не топить же самих себя?!

– Чтоб тебя разорвало! – ругался кавторанг, проклиная и кальмара, и собственную глупость.

Ухватившись за ручки спаренного пулемета, он развернул стволы, ловя громадные глаза – мокрые, гнилые, текучие.

Щупальце просвистело над самой головой Вефаунуи – порывом снесло фуражку. Кавторанг сжал зубы и гашетки.

Загремела очередь. Реактивные пули, пронизывая тело кальмара, рвались под ним тупыми хлопками, глухо колотя по палубе.

Манус – веслообразное утолщение на ловчем щупальце – возникло прямо перед Пауро. Кавторанг ясно видел россыпь присосок – розовых баранок, и черных крючьев, не в лад царапающих воздух.

– Получай, зараза! – заорал Вефаунуи и прошелся очередью наискосок.

Пули оторвали манус, на китель кавторанга брызнула зеленая кровь, а в нос ударил смердящий аммиак.

Сбоку зататакал еще один пулемет – это Грига разил супостата, спина к спине у мачты.

Кальмар окривел. Кальмару оторвало пару рук. Его нашпиговало сотней пуль, но он все еще боролся, тянулся изо всех сил к площадке, где прыгали его враги.

Две багровые руки оторвали трап и, как молотом, принялись колотить им по надстройке, сгибая стойки и круша прожектора.

– Патроны давай! – проорал Пауро, стараясь одолеть голосом грохот ударов по корпусу корабля. – Патроны! Жожо! Слышь?!

Жан, курчавый матросик с Вити-Леву, услышал и нырнул в люк за кассетами.

Кальмар воспользовался прекращением огня. Растянутым рывком продвинулся к самой надстройке. Он полз, оставляя лужи вонючей крови и липкой сепии, но полз. Его тело свешивалось за оба борта, перебитое щупальце волочилось, макая обрубок в воду, но мегатойтис упорно близил встречу с врагом. Руки его, чмокая присосками, забрались на боевую площадку, судорожно шаря по ней. Грига, бледный, как парадная форма, шарахнулся от извивающейся конечности. Пауро перепрыгнул вздрагивающее щупальце и крикнул:

– Уходим!

Зикунов мигом скакнул в люк, роняя Жожо.

– Какие патроны?! – донесся его крик.

Пауро Вефаунуи, сбитый с ног рукой кальмара, ударившей наподобие кнута, упал и покатился. Щупальце поднялось перед ним аркой, и кавторанг юркнул под нее, ужом ввинчиваясь в люк. Крышка звонко захлопнулась, видно сбитая щупальцем.

– Гранаты нужны! – сказал Пауро, поднимаясь с барахтавшегося Григи.

Тот, спотыкаясь, кинулся в каюту и вернулся с ящичком гранат, похожих на авторучки, – щелкни и бросай. Арсенал эсминца был пуст – музей все-таки, но нашлись доброхоты, подбросили боеприпасов.

Выбравшись на палубу, Вефаунуи обежал надстройку по левому борту. Впереди, за спасательной капсулой, шевелилась коричневая живая масса. Сжимая в руке целую пригоршню «авторучек», Пауро вытащил одну, щелкнул взрывателем и швырнул. Бледная вспышка, краткий гром – и вони прибавилось. Два раза рвануло с противоположного борта.

К Пауро подбежал Жожо, потрясая старинным гранатометом.

– Огонь! – махнул рукой кавторанг.

Гранатомет заплясал в руках Жожо, бабахая и сотрясая воздух разрывами. Граната за гранатой впивалась в моллюска, жесткое кальмарье мясо летело клочьями.

Чудовище дрогнуло, стало скатываться обратно, но вернуться в родную стихию было сложно – всякие железки и пластмасски, торчащие из палубы, держали кальмара как зубы кашалота.

С боевой площадки застрочил пулемет, опорожняя кассету. Смолк. Опять открыл огонь.

Пауро брезгливо отскочил от подтекающей зеленой лужи.

– Готов! – разнесся голос Григи сверху. – Капитан! Кальмар сдох!

– Я слышу! – рявкнул Вефаунуи и перескочил на спасательную капсулу. Палубы с нее видно не было – десятки тонн склизкого «морепродукта» погребли ее, исходя вонью, истекая зеленью.

– Жожо! – подозвал Пауро фиджийца. – Дуй вниз и зови всех наверх – будем убирать эту падаль…

Кавторанг зажмурился и потряс головой. Великие небеса… Пятидесятиметрового гада надо будет пошинковать и мелкими порциями посбрасывать в море… Та еще работенка!

…Без обеда, до самого ужина команда «Карахаупо» очищала палубу от расползшейся туши мегатойтиса. Перемазались все – от стармеха до кавторанга. Умаялись так, что заснули там, где стояли, – прямо в липких, грязных, вонючих комбезах, посреди выдраенной палубы. Запашок еще витал над кораблем-музеем, но к нему уже притерпелись.

Кое-как обмывшись, проглотив сухпаек, Пауро ощупью добрался до каюты и свалился на разобранную постель. Неимоверным усилием он заставил себя выйти на связь и доложил командованию:

– Гигантский кальмар напал на эсминец «Карахаупо», видимо, принял нас за кашалота… Кальмар уничтожен. Корабль требует ремонта… Конец связи.

Пережив морское сражение с чудовищем глубин, Грига почувствовал позыв к покою и чувственным удовольствиям, ибо страсть к приключениям была утолена с перевыполнением плана. С Таити, куда дотелепался «Карахаупо», Зикуновишна вылетел обратно на ИТО Витязя – ударно отдохнуть – и поработать, когда одолеет такое странное желание.

Берег ИТО поднимался выше, чем у «натуральных» атоллов, – метров на пять, поэтому даже сильные тайфуны не заливали его волнами. Кольцевой риф прорезали три глубоких прохода – это было удобно для катеров и субмарин, беспрепятственно минующих рифовый барьер в сотню метров шириной, но приходилось загораживать каналы решетками, дабы акулы не проникли в лагуну.

Узловатая, иззубренная поверхность кораллового рифа вся была в промоинах и стоковых ложбинах, и вода стояла где по щиколотку, где по колено. Ветви кораллов соревновались здесь в расцветке с рыбами и моллюсками. Кое-где торчали коралловые останцы и отдельные глыбы, а ближе к океану, в зоне прибойных желобов и гребней, безостановочно набегала и отступала пенящаяся вода. Волны откатывались, обнажая коралловую гряду, красную от бурых водорослей, – остров словно скалился, показывая зубы океану: врешь, мол, не возьмешь!