Читать книгу - "Практическая психология. Разрушитель - Ирина Успенская"

– Это они умеют, – глубокомысленно согласился с ним ветеран, провожая взглядом ладную фигурку Паулины.

В глазах мелькали мушки, голову словно стальным обручем сдавило, и Виктория испугалась, начала дышать медленно и глубоко, проговаривая вслух:

– Вдох… Выдох… Пять, четыре, три, два, один…

В висках стучали молотки, на глаза накатила красная пелена. Что за хрень? Неужели инсульт? Нет, нет! Этого быть не может, тело молодое и здоровое, да у него даже голова не болит. Это что-то другое… Нужно успокоиться и сесть. Алан плюхнулся на диван, откинул голову назад и прикрыл глаза. Просто посидеть несколько минут, успокаивая расшалившийся организм…

– Вика-Вика, девочка моя, ну почему ты так загоняешься?

Вадий стоял у стены, в его глазах было столько тревоги, что захотелось глупо улыбнуться, ощущая, как по телу разливается тепло, и много чего еще захотелось, но вместо этого Виктория поднесла к глазам руку. Девичью.

– Опять? – спросила с тоской. – За что ты меня ненавидишь?

От этого вопроса мужчина замер, не дойдя до нее шага. Его губы искривились в подобии улыбки, а в глазах промелькнула боль.

– Я себя ненавижу, но не тебя, – сказал он тихо.

– Убьешь меня, и я тебе этого никогда не прощу.

Виктория встала и подошла к темному окну, отстраненно рассматривая свое отражение. Светлые короткие волосы, слегка вьющиеся и даже на вид непослушные, тонкий нос, высокие скулы, пухлые губы. Не красавица, но очень миленькая девушка лет двадцати – двадцати трех. Невысокая, стройная и отчего-то одетая в зеленый больничный одноразовый балахон.

– Что за вид? И почему такая одежда?

– Это…

Вадий встал за спиной, осторожно положил руки на плечи девушки, и в мутном стекле отразились уже два силуэта. Виктория откинулась назад, опуская голову ему на грудь. Хотелось довериться, поверить, хотелось побыть нежной и ранимой, слабой и зависимой. Недолго, чуть-чуть, но отдать Вадию управление, позволить решать за себя, позволить…

– Ты так не думаешь, малышка. – Он поцеловал ее в макушку, глядя в отражение глаз. – Ты никому не позволяешь решать за тебя. Мы ошиблись, выбирая настолько независимую личность.

– Какая я тебе малышка, – смущенно пробурчала она и улыбнулась. – Мне пятьдесят один год, между прочим.

– Ну… – Вадий блеснул глазами. – Мне в совокупности прожитых жизней почти семьсот, так что для меня ты еще долго будешь малышкой.

Семьсот? Виктория повернулась, но не стала отодвигаться, когда оказалась в кольце рук, всмотрелась в лицо. Покачала головой и нехотя отдвинулась, Вадий не стал удерживать, только улыбнулся понимающе.

– Так что это за облик?

– Тебе не нравится?

И что-то в его голосе заставило Викторию насторожиться.

– Почему в больничной одежде? – поинтересовалась она еще раз, дергая халат и ощущая, как по спине повеяло холодом через разрез сзади. Ох, да на ней нет никакой одежды, кроме этого легкого бумажного балахона! Щеки залило жаром. – Вадий, отвечай! Это тело… ты его приготовил для меня? – закончила шепотом, ощущая дурное предчувствие где-то в районе солнечного сплетения.

Мужчина отошел к стене, коснулся ее кончиками пальцев, и каменная кладка исчезла, открывая вид на хмурое холодное море.

– Ты мне доверяешь?

Вадий протянул руку ладонью вверх, и Виктория увидела на запястье знакомую татуировку… Рогатая голова – то ли черт, то ли козел. Почему-то с козлом ассоциировалось лучше.

– Нет, – ответила она и коснулась пальцами мужской ладони.

– Ты не представляешь, как меня это огорчает.

Они шагнули вперед, мир стал меняться…

И вот эти двое уже стоят на высоком скалистом берегу, на тонком выступе голой обледеневшей скалы, а внизу беснуется штормовое море. Сделай шаг – и полетишь в темную рокочущую воду. Злые холодные волны пенятся, шипят, с грохотом пытаясь сдвинуть скалы, россыпь искрящихся в зимнем солнце брызг долетает до босых ступней, и очень хочется отшатнуться, спрятаться за широкую спину…

Но вместо этого Виктория подставила лицо холодным порывам ветра. Это было больно, но не давало шанса расслабиться. Редкие солнечные блики отражались в поднимающихся волнах, переливаясь мрачными оттенками серого, и постепенно утихала боль в голове, и становилось спокойнее.

– Ты сама как стихия, – обнял ее со спины Вадий. – Непредсказуемая, сильная, неистовая. Трудно ожидать от ветра послушания, не так ли, Вика?

– Что ты задумал? – Виктория понимала, что мужчина не ждет ответов.

– Я хочу тебя вернуть, – просто ответил он и, почувствовав, как дрогнули плечи девушки, быстро добавил: – Не сейчас. Когда-нибудь.

– Так странно, я не ощущаю холода, но чувствую твои прикосновения. – Голос Виктории был тихим и задумчивым. – Зачем, Вадий? Почему вы сами не вселились в тело Валлида и не изменили этот мир?

– Все не так просто. – Вадий опустил голову ей на макушку. – Мы не можем вернуться в этот мир, а чтобы перенести чужое сознание, нужно двое. Один следит за приборами, второй контролирует процесс.

– Сознание? – Виктории показалось, что она ослышалась. – Сознание, не душу?

– А что есть душа?

Действительно, что? Нечто неуловимое, неопознанное, неизведанное, как русский характер…

– Это тонкая материя, энергоинформационная оболочка, результат связи сознания с физическими процессами, совокупность самосознания, памяти, характера, воспитания, – пробормотал Вадий в макушку. – Много еще чего скрывается за коротким и емким словом «душа». Но нам не нужна душа без разума, без памяти и навыков, поэтому мы переносили в новое тело все в комплексе. Знаешь, я не ангел, даже наоборот… И у нас с Ксю получилось не сразу. Но получилось же! – Виктория почувствовала, что он улыбается, зарывшись носом в ее волосы. – И получится еще раз. Ты не представляешь, как я хочу обнять тебя наяву, а не во сне. Никогда не думал, что это случится. Я всегда был одиночкой. Все мои жизни. Работа, наука, развитие. А оказывается, я так много пропустил… Не знаю, какого бога мне благодарить за то, что встретил тебя, за то, что ты оказалась…

«О, Отец Небесный! – расхохоталась про себя Виктория. – Нашел наивную дурочку!»

– …непокорной, дерзкой, смелой. А еще доброй, щедрой, самодостаточной личностью. Самой лучшей. Хотя и вредной, конечно.

Сердце застучало чуть громче, Виктория улыбнулась и без злости спросила:

– Ты бог обмана и лжи, манипулятор хренов, коварный соблазнитель и гнусный лгун, почему я должна тебе верить?

Вадий молча повернул ее к себе, поймал взгляд.

– Вика, ты прожила хорошую жизнь, щедро отдавая сердце, любовь и нежность. Но все это было в другой жизни. В той, где тебя уже нет. Отпусти прошлое.