Читать книгу - "Фаворит. Стрелец - Константин Калбазов"

– Ты говоришь, что этот ваш Адам Кравчик был иезуитом.

– Это так, – подтвердил итальянец.

– А как же тогда быть с тем, что он покончил с собой? Ведь это смертный грех.

– Значит, он знал что-то такое, что никак не могло оказаться достоянием чужих ушей, – предположил пленник. – А что до греха, то братья отмолят его, а папа дарует ему прощение и отпущение.

– Значит, с вашей гибелью ничего не закончится?

– Коль скоро Адам пошел на самоубийство… Нет. Ничего еще не закончилось.

Оставив раненого, Иван направился на выход из подвала. Оставалось выполнить данное обещание и изложить свою просьбу Хованской, а там хоть трава не расти. Он потому и согласился на ни к чему не обязывающее условие, чтобы не особо болела голова. Ну вот не хотелось ему выворачиваться ради того, чтобы даровать этому ублюдку легкую смерть. Да и не забыл он кинжал, валявшийся рядом с раненым. Еще мгновение, и тот заколол бы его без тени сомнений.

Хованскую застал во дворе. Ее карета как раз въехала сюда и подкатила к спуску в подвал. Вот уж не думал, что она самолично присутствует при допросах. Хм. А может, еще и во время пыток? Лихая у него полюбовница, нечего сказать.

Иван спросил разрешения и устроился в карете напротив Ирины, хорошо различимой в свете фонаря. Княгиня все так же бледна, но на щеках горит горячечный румянец. Не иначе как находится в предвкушении предстоящей расплаты. Ох, как же ей не терпится взглянуть в глаза тем, кто несколько раз пытался до нее добраться и кому это практически удалось.

Не теряя времени, Иван довольно быстро и лаконично выложил ей все то, что узнал сам. Ну и высказал свою просьбу относительно итальянца. Все. Он свой долг выполнил. Остальное его не касается.

– Думаешь, ему можно верить? – спросила Ирина.

– Думаю, что подобный вариант вполне возможен. Прибрать к рукам московского царя, а потом, играя на его слабостях, направлять политику государства в нужное русло. Для начала потеснить турок. Потом насыпать перца шведам. В Европе ведь все еще не прекращаются религиозные войны.

– У нас нет границы со Швецией, – возразила Ирина.

– Ну так спровоцировать новый захват Новгорода. Достаточно вложить соответствующие мысли в голову молодого и горячего царя, как тот все сделает сам, пролив море православной крови.

– Не забывайся, Иван.

– Прости, княгиня, за дерзость. Но ведь это не мои намерения, а этих иезуитских змей. Я только говорю о том, что мне стало известно.

– Вот и думай наперед, что и кому говорить. Брякнешь сдуру при Николае, а там… Одним словом, лишнее это.

– Ирина, а когда ты хотела рассказать мне о дочке? – наконец не выдержал парень и тут же ответил на ее немой вопрос: – Я случайно увидел ее, когда покидал твою усадьбу.

– И кто тебе сказал? – зардевшись, спросила она.

– Не имеет значения.

Ну ее, эту решительную особу. Это она сейчас смущается, как красна девица. А там бог весть, как она поведет себя потом. Вот уж не хотелось, чтобы Матвей угодил под горячую руку. Пусть княгиня что угодно говорит про цесаревича, кровь одна.

– Я не знала, как ты к этому отнесешься. – Она посмотрела в глаза Ивану.

Господи. Практически всесильная княгиня смотрела на простого стрельца, да еще и младше ее вдвое, едва ли не заискивающим взглядом. Положение, влияние – все это понятно, но в ней вместе с властной натурой каким-то образом умудрялась уживаться обычная женщина, желающая простого житейского тепла.

– Как назвала?

– София.

– Красивое имя. Сама решилась или случайно вышло? – заставляя ее краснеть еще больше, поинтересовался он.

– Я хотела иметь твоего ребенка, – едва слышно чуть не пискнула она.

– Признать-то позволишь?

– Участвовать в ее судьбе – да. Признать – нет, – все такая же пунцовая, глухо, но решительно произнесла княгиня. – Прости, но я отдам ее в хорошую дворянскую семью, где ей дадут достойное содержание и воспитание.

Ну а что тут скажешь. Как ни крути, а он обычный стрелец. Так что ее позиция понятна. Да и Иван, положа руку на сердце, был не против. Нет, он, конечно, планировал изменить статус семьи. Но что у него из этого получится и переживет ли он следующий год, было совершенно непонятно. А потому принятое княгиней решение пока выглядело вполне приемлемым. Дальнейшее же покажет время.

Давая понять, что этот вопрос закрыт, Хованская вооружилась походным писчим набором и быстро составила послание. Запечатала письмо восковой печатью и вызвала своего верного телохранителя:

– Матвей.

– Да, Ирина Васильевна, – тут же отозвался телохранитель.

– Скачи в Преображенское и немедля вручи это письмо цесаревичу. Только лично в руки. Понял?

– Понял, княгиня.

Как ни бодрился ветеран, но легкая тень сожаления все же скользнула по его лицу. А и то. Не мальчик уже. А за сегодня успел проскакать полный дневной переход, сменив нескольких лошадей. Да еще и наворотив при этом таких дел, что теперь всем скопом придется разгребать.

Княгиня все это прекрасно понимала, но и перепоручить некому. И самое большее, чем могла ему помочь, это ободряюще улыбнуться и кивнуть, мол, держись старина, ты у меня один такой. И как ни странно, подействовало. Мужчина расправил плечи и, глянув орлом, исчез в направлении конюшни. Ему срочно нужна была свежая лошадь.

К тому моменту когда цесаревич прибыл во дворец, с допросом пленников было покончено. Причем пока обошлись без пристрастия. Конечно, не сказать, что вначале француз не пытался юлить. Но дьяк знал свое дело туго.

Закончив беседовать с послом, он записал показания Марио. Затем вновь вернулся к де Бриену и начал давить на него фактами. Перед французом замаячил образ дыбы. И он был более чем реален. Есть показания, изобличающие его злой умысел. Это казнить его целая проблема. А от пыток уже не спасет никакая дипломатическая неприкосновенность. Словом, препираться просто бесполезно. Разве что больнее будет.

– Де Вержи – тоже ваш подсыл? – вперив в глаза посла гневный взгляд, выпалил юноша, которому едва исполнилось семнадцать.

– Нет, ваше высочество. Полковник де Вержи не имеет к нам никакого отношения. Его собирались использовать втемную. Он должен был оставаться самим собой и только одним своим присутствием и авторитетом старшего друга влиять на формирование вашего характера.

От этих слов Николай буквально заскрежетал зубами и едва не набросился на пленника с кулаками. Случались с ним подобные нервные срывы. Но Матвей не дремал и по едва уловимому кивку Ирины Васильевны тут же обездвижил наследника, обхватив его сзади и прижав к свой груди.

– Николай Дмитриевич, ты наследник московского престола. Веди себя соответственно, – тихо, но внятно произнесла Ирина.