Читать книгу - "Отдай туфлю, Золушка! - Анастасия Разумовская"

—Майя!

—Как мне это сделать?

—Скажи: я отдаю тебе Аню, мою дочь.

—Я отдаю тебе Аню, мою дочь.

—Сделка состоялась. Сделка завершена.

—Нет!— кричу я.— Нет! Я не желаю….

Колдун достаёт из кармана золотую брошку в форме тыквы, нажимает, и она вдруг, щёлкнув, распахивается. Я пытаюсь схватиться за что-нибудь, за двери, за сиденья. Незнакомец прямо смотрит сквозь меня чёрными глазами:

—Аня,— говорит жёстко,— перестань сопротивляться.

И меня затягивает в тыкву.

—Может всё-таки вина? Правда бывает жестока.

Я распахнула глаза и сквозь слёзы увидела, что Фаэрт сидит передо мной на корточках и устало смотрит в моё лицо. Я всхлипнула, снова закрыла глаза и лицо руками.

—То есть там,— прошептала,— дома, я мертва?

—Да.

—Поэтому я не смогла вернуться?

—Да.

Я подобрала ноги на кресло, уткнулась в колени.

—Ты меня поэтому лишил памяти, чтобы я не тосковала по дому и не страдала?

Он помолчал, ответил неохотно, сквозь зубы:

—Да.

—И ты с самого начала знал, кто я? Когда мы вот прямо там, в беседке, когда…

—Нет. Я видел тебя только двухлетней белобрысой девочкой и понятия не имел, как ты выглядишь взрослой.

—И ты вот просто взял и… и закинул меня, не глядя, в незнакомый мир и бросил одну, дядя?

Я нарочно с издёвкой выговорила последнее слово.

—Не совсем. Аня, я не мог знать, куда тебя занесёт. Это особенность прохождения через портал. Но я сделал всё, чтобы узнать тебя при встрече. Я оставил тебе брошку-тыкву и наделил её способностью отражать магические атаки. Кто же знал, что ты отдашь свой единственный амулет первой встречной девчонке?

Он выдохнул с раздражением и поднялся.

—Я не знала, что Синди — первая попавшаяся девочка,— заметила я, вытерла слёзы и тоже встала.— Я считала её сестрой. Сводной сестрой. И не представляла, что эта золочёная хрень настолько важна. И ещё… Я думала, что сплю. И что мне снится сказка. А Золушка ведь ехала в тыкве. Но я не могла превратить тыкву в карету, и решила, что хотя бы так…. Ты поэтому пощадил её тогда? Когда догнал нас на дороге после бала?

—Верно. У неё была тыква, и я решил, что Синди это ты.

Я рассмеялась. Зло.

—Не познакомишь меня со своим братом? Хочу узнать, кто мой генетический папашка. Родного-то я знаю и, спасибо, теперь помню.

—Аня, мой брат не тот человек, с которым стоит знакомиться.

—Ещё хуже тебя?

—Ещё хуже меня.

—А он знает о том, что я… ну… здесь?

—Он не знает даже о том, что ты вообще существуешь. И будет лучше, если не узнает.

—Ясно,— я почувствовала, что устала просто до безумия.— Что будет с Рапунцель в Первомире?

Фаэрт прошёл и сел рядом с клавесином. Коснулся белой клавиши пальцем.

—Я не знаю. Равно как и не знаю, куда её занесёт. Принцип тот же: в любое место.

—Она тоже не будет помнить, кто она?

—У неё нет блока на память. Скорее всего, не сразу, но постепенно вспомнит.

Бедная, бедная Мари! Если бы я только знала! У меня закружилась голова.

—И что будет дальше?

—Всё тоже, что сейчас. Ничего не изменилось, Аня. Ты — пленница моего замка. Я — твой хозяин. И дядя.

—Понятно. Я очень устала, дорогой дядюшка. А вообще, вы все — уроды.

Я отвернулась и направилась к стене. Камень растаял передо мной аркой. Я не удивилась и спасибо тоже не стала говорить. А ну их всех к лешему этих колдунов, вершителей чужих жизней. Одно радовала: Аня звучит намного лучше жужжащего имени Дрэз. А ещё… пусть я никогда не увижу ни маму, ни папу, но теперь я их хотя бы помню. И все наши вечера, и завтраки, и походы в парк каруселей, и… Всё.

В небе до сих пор светила луна, и я удивилась ей. Мне казалось, что с момента, когда я ворвалась в чёрную башню с Рапунцель в волосах, прошла целая вечность.

Мир вдруг закачался. Я нелепо взмахнула руками. Фаэрт, неожиданно оказавшийся рядом, поддержал меня, а затем просто подхватил на руки и молча понёс куда-то. В комнату, очевидно. Или квартиру? Будем ли правильно называть это место моей квартирой?

Я обессилено положила голову на его плечо.

Боже, как же я устала!

Он действительно принёс меня в мою комнату, осторожно посадил на постель. Стеклянные двери захлопнулись самостоятельно.

—Помогите ей раздеться,— велел, ни к кому конкретно не обращаясь.

И тут же туфельки соскользнули с моих усталых ног. Для одного дня как-то многовато переживаний. Спать, боже, как я хочу спать!

—Доброй ночи, Аня.

Чертополох решил проявить вежливость? Ну надо же! Внезапно я кое о чём вспомнила.

—Подожди. Отец часто рассказывал мне сказки об Эрталии. И очень просил меня их запомнить. То есть, я думала, что это всё — сказки. А, выходит, правда. И правда то, что мой папа, мой настоящий папа, из Эрталии? А Белоснежка — его двоюродная сестра? Или какая там… Троюродная?

—Верно.

—Но тогда… Сколько сейчас лет королеве Белоснежке? Она мне показалась очень юной.

—Вы ровесницы.

—Как это может быть? Когда мама была в Эрталии, Белоснежка была подростком, а мне… мне было два года!

—Поговорим завтра.

Я схватила его за рукав, буквально вцепившись:

—Нет. Сегодня. Сейчас.

Фаэрт задумался. Поколебавшись с минуту, кивнул:

—Хорошо. Идём в мой кабинет. Я покажу тебе, как работают миры и время.

Ничего себе предложение! Вся усталость разом с меня слетела. Я вскочила.

—Миры? Их много? А я могу путешествовать по ним? Ну, не в Первомир, но… в другие?

—Да, сможешь. Если, конечно, я разрешу.

Мы шагнули в чёрный прямоугольник зеркала, и оказались в уже знакомом мне кабинете. Фаэрт подошёл к столу. Коснулся пальцем странных спиралей, проходящих сквозь друг друга, которые я видела ещё в первый раз. Они тихо зазвенели под его рукой.

—Миров неисчислимое количество,— начал Фаэрт.— Они влияют друг на друга и проходят сквозь друг друга. Это сложно объяснить так, как оно есть. Если хочешь, можешь считать Эрталию, Родопсию и Монфорию порождением человеческого разума обитателей Первомира. И другие миры, в основном, тоже. Это не будет истиной, но будет близко к ней. Однако с тем же правом можно сказать и то, что сказки, легенды, фантазии людей Первомира это плоды влияния других миров.