Читать книгу - "Отражение - Вадим Панов"

Потом Нюта попросила принести полотенце, Таврин отложил планшет, примерно час относил полотенце, а потом они улеглись спать.

С Покрышкиным Николай столкнулся на следующий день: он выезжал с территории гаражей, а Машина курил у поднятого шлагбаума, бездумно разглядывая «новые» дома. Выглядел он так, словно только что проснулся после попойки с Тавриным, причем ночевал не на диване, а на крыше гаража.

Увидев Покрышкина, Николай остановился, опустил стекло машины и улыбнулся:

– Привет!

– Утро доброе, – отозвался Ермолай, продолжая изучать дома.

– Я хотел сказать, что о проекте «Нейтрино» в сети нет никакой информации, – сообщил Таврин, выразительно глядя на толстяка. – Получается, ты меня обманул.

Несколько секунд рыжий бессмысленно таращился на Николая, вспоминая, к чему тот заговорил о каком-то проекте, после чего пожал плечами:

– Поищи информацию по академику Жданову.

И отвернулся, показывая, что результат поиска ему безразличен.

* * *

Что же касается Николая, то он «завелся», расценив поведение Машины как вызов.

И в самом деле! Сначала – удивительная, плохо вяжущаяся с реальностью история космического проекта, следов которого не обнаружено даже в сети, где можно отыскать все на свете, включая возбудителей психических расстройств. Все, кроме каких-либо сведений о проекте «Нейтрино». И Покрышкин наверняка об этом знал! Дождался признания в неудаче и подкинул новый след… Который поначалу показался таким же «холодным», как предыдущий.

Поиск по запросу «академик Жданов» не дал результата, как, впрочем, и все остальные сочетания, вроде: «академик Жданов проект «Нейтрино», «Жданов нейтрино» и так далее. Результата не было, но на этот раз Николай решил не сдаваться и обратился к старому приятелю, которого знал еще со школьных времен. Женька занимался космосом, причем не бюрократией в комитете, а настоящим делом, «железом», тем, что летает и работает, и должен был, по мнению Таврина, знать или слышать об академике Жданове. Николай закинул Женьке вопрос, тот невнятно пообещал посодействовать, но ответил, к изумлению Таврина, меньше чем через час, и ответил неожиданным образом: предложил встретиться и пообедать. Николай, почувствовав, что наконец-то нащупал что-то интересное, с радостью согласился, и в три часа дня мужчины очутились за столиком небольшого кафе в тихом московском переулке. После обязательных приветствий и необязательных вопросов: «Как сам?» «Как семья?», они заказали кофе, и Таврин перешел к делу, решив не скрывать своего удивления:

– Вот уж не ожидал, что ты предложишь встретиться.

– Почему?

– Так ведь вопрос элементарный, думал, ты ссылку пришлешь на какой-нибудь ресурс.

– Вопрос не самый элементарный… – протянул Женька с таким видом, что Николаю стало тревожно. – И прежде чем я продолжу, скажи, где ты эту фамилию услышал?

– В кроссворде попалась, – брякнул Таврин.

– Я не шучу.

– Если не шутишь, то расскажи, как есть.

– Ты имя и отчество своего академика знаешь?

– Нет.

– Владимир Андреевич?

– Я не знаю! – тревога Николая усилилась. – А что такое?

Женька понял, что приятель ничего не скажет, пока не услышит хоть что-нибудь взамен, вздохнул, пробормотав чуть слышно: «Ты сам этого хотел», и сообщил:

– Официально у кандидата физических наук В.А. Жданова есть только одна работа: небольшая статья под названием «Некоторые особенности поведения нейтрино в теоретических средах», опубликованная в одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году. На этом его карьера закончилась. Официально.

– А неофициально? – глухо спросил Таврин.

– А неофициально за произнесение словосочетания «академик Жданов» тебя могли приговорить к смертной казни. Владимир Андреевич входил в когорту секретных физиков Советского Союза и занимался фундаментальной наукой, причем на таком уровне, что об этих исследованиях до сих пор знает не более сотни человек.

– И ты входишь в эту сотню? – недоверчиво прищурился Николай.

– Нет, – не стал врать Женька. – Я даже о Жданове узнал из-за тебя: сдуру запустил поиск в нашей внутренней сети, и ко мне сразу пришли.

– Кто? – похолодел Таврин, мысленно проклиная рыжего алкаша, по пьянке рассказавшего о сверхсекретном проекте.

– Почему ты интересуешься Владимиром Андреевичем Ждановым? – вопросом на вопрос ответил Женька.

– Я услышал о проекте «Нейтрино»…

– Что?!

– «Нейтрино»…

– Тихо!

– Почему?

Несколько секунд Женька смотрел Таврину в глаза, после чего негромко ответил:

– Ты не услышал, что я сказал? После того как я запустил поиск по сочетанию «академик Жданов», ко мне пришли. Наша встреча нужна для того, чтобы определить масштаб утечки, и ты, как я вижу, знаешь слишком много. Моего допуска не хватит для продолжения разговора. – Женька помолчал. – Мне жаль.

– Ты меня предал, – догадался Николай.

– А ты меня подставил.

– Я не знал!

– А у меня не было выбора.

– Женька!

Старый друг поднялся, но задержался у столика, чуть склонился и сказал:

– Они адекватные ребята, которые просто делают свою работу. Сотрудничай с ними, и все будет хорошо.

После чего ушел.

Ничего больше не сказал, но Николай догадался, что должен оставаться на месте и ждать, потому что «адекватные ребята» хотят поговорить об утечке. И еще Николай надеялся, что разговор не затянется, поскольку он не собирался рисковать из-за человека, втянувшего его в такие неприятности.

«Получается, что это не фантазии алкаша из гаражного кооператива… Получается, Ермолай действительно принимал участие в сверхсекретном проекте!»

А в следующий миг Таврин вспомнил, что из всех участников проекта Покрышкин единственный оставшийся в живых, расстроился окончательно и посмотрел на подошедшего к столику мужчину с нескрываемым страхом.

– Николай? – вежливо спросил тот.

– Да.

– Вы позволите?

– Судя… – голос предательски дрогнул, Николай кашлянул и повторил сначала: – Судя по всему, у меня нет выбора.

– Выбор, безусловно, есть, но я настойчив.

Мужчина присел за столик и улыбнулся. У него было очень крупное и грубое лицо: нос, надбровные дуги, уши, губы – все показалось Таврину неестественно большим и громоздким, словно вырубленным из булыжника. Все, кроме глаз: неожиданно маленьких, черных и очень внимательных. Мужчина был одет в черный костюм, исключительно белую сорочку и туфли. И галстук, разумеется. Тоже черный.